Том Сойер погиб...

 Я не знаю, правда ли, но читал, что этот эффект – эффект персонификации – использовали когда-то экологи, боровшиеся с браконьерским отстрелом полярных медведей. 

Они дали медведям имена и, усыпив бедолаг ампулами, вывели эти имена на белых боках несмываемой краской. И выяснилось: у браконьера, легко пускающего в расход анонимного носителя шкуры и жира, отчего-то не поднимается рука на «Джима», «Мэри» или «Майкла». 

Анонимные жертвы – арифметика, а арифметику и воспринимаешь умом: двадцать семь (или тридцать девять) погибших при взрыве смертника в Ираке, еще пятеро — при подрыве фугаса в Ингушетии; более десяти тысяч умерло в Африке от эпидемии холеры… Вся эта новостная лента, согласитесь, довольно привычно ложится в голову, не прерывая отпускной летаргии.

И вот смотришь в далеких отпускных краях новости по Sky-news. А там, раз за разом, бегущей строкой, новость часа: стали известны имена двух британских военнослужащих, погибших в Афганистане на этой неделе. 

Имена идут следом и вынимают погибших из статистики, делают их реальными, еще вчера – живыми людьми… Имена уточняют человеческую, а не державную цену войны. За цифрами — отчетность министерства обороны и два пайка, списанные с подразделения; за именами – матери погибших, их жены, крик или ступор отчаяния… 

С пятого раза я наконец вчитываюсь в эти имена. Капрал Дэни Винтер и – капитан Том Сойер. 

Даже чужое британской короне сердце сжимается тут в понятном волнении… Жалко и Дэни Винтера, разумеется, но погибший Том Сойер – это совершенно невозможно! Том Сойер не может погибнуть! 

Может, оказывается.

Великая сила детской памяти вдруг распарывает реальность, выволакивая наружу весь абсурд, всю жестокость войны… И сидишь, чуть не ревешь: жалко Тома Сойера!

Наши СМИ не балуют нас именами жертв. И о потерях-то – петитом, во второй половине программы, между мелочами жизни, чтобы проскочило сквозь сознание… Еще восемь погибших на Кавказе, еще трое… Как о дожде осенью – ну сезон такой, ну что поделаешь… 

Помните ли вы хотя бы одно имя погибшего на двух наших чеченских войнах? Русское имя или чеченское, неважно — хоть какое-нибудь!  

Шамиль Басаев? Не засчитывается. Еще попытка? 

То-то.

Впрочем, мы и числительных-то не знаем. Да что там числительные! Порядок цифр представляем с трудом. Традиция, твердо укоренившаяся неоднократными попытками посчитать с бодуна, сколько нас полегло в двадцатом веке под катком войны и репрессий… 

Какой там Том Сойер! Наш счет — не на персонажи, а на населенные пункты… Плюс-минус сорок тысяч Чевенгуров, вот наша арифметика! Больше, признаться, уместная в Китае (где не знают, что делать со вторым миллиардом населения), чем в наших вымирающих палестинах...  

А на Кавказе меж тем счет идет на вторую сотню тысяч погибших. 

Я уже цитировал как-то сильнейшие впечатления моего коллеги Валерия Панюшкина от посещения какого-то английского паба: дувшие пиво (по виду, отнюдь не самые большие интеллектуалы на острове) — все до одного знали точную цифру погибших в Афгане британцев. Так вот у этого поразительного факта есть простое объяснение, и теперь я его знаю. 

На Sky-news (и не сомневаюсь, не только там), ежедневно – титр на весь экран: «Всего погибло за время операции – 113 человек». И когда цифра меняется, на этом фиксируется внимание – поименно! Том Сойер и стал сто тринадцатым… 

От этого рекорда (в английском значении слова: показателя) не спрячешься ни за какой «Гиннес».

Давайте и мы попробуем поименно. Для начала, скажем, оттолкнувшись от свеженькой официальной статистики «небоевых потерь» Минобороны — статистике, прошедшей по новостной ленте далекими огородами, чтобы не тревожить ровный сон россиян. Цитирую: «В Вооруженных силах РФ в 2008 году при исполнении служебных обязанностей и в нерабочее время погиб 471 военнослужащий (это на 29 человек больше, чем в 2007), при этом почти половина погибших покончили жизнь самоубийством...»

Четыреста семьдесят один человек!  

Там нет Тома Сойера, но может оказаться Николенька Иртеньев… 

Опубликуйте имена.