ЧП для бюрократов. "Кормушку" отбирают!

 Ни один из тех, кто замещал в последние пятнадцать лет высшие государственные должности, будь то пост президента, премьера или их помощников и заместителей, не забыл упомянуть в числе первоочередных задач поддержку малого бизнеса. Последним (по хронологии) высказался Владимир Путин, на прошлой неделе поддержавший инициативу о введении годичного моратория на проверки малого бизнеса. Инициатива, сама по себе безусловно полезная и правильная, может в очередной раз раствориться в щелочной бюрократической среде, которая без труда поглощала и не такие императивы.

Дело в том, что реальное устройство нашего государства мало имеет общего с мифом о вертикали. Скорее действует феодальное правило «вассал моего вассала не мой вассал», дополненное чисто русской технологией «кормления». Иначе говоря, местные чиновники считают себя единственной легитимной властью на вверенной им территории по принципу «закон нам не указ». Поступают они так, естественно, не по причине природной порочности, а потому, что на этой же территории обитают в качестве экономических субъектов их родственники, друзья и просто партнеры. Создание наиболее благоприятных условий для их бизнеса имеет следствием проблемы для всех, кто составляет им конкуренцию — не со зла, по инерции. Целенаправленно уничтожают только тех, кто открыто выступает против сложившегося порядка.

Борьба с инакобизнесом

Георгий Михайлович Удальцов принес в редакцию чемодан компромата. Нет, документы к нам несут постоянно, и увесистыми папками тут никого не удивишь. Но кожаный кейс, в который, пожалуй, вошло бы собрание сочинений Ленина, весил килограммов под сорок. «Это самое основное, с чем я выхожу из дома почти каждый день», — объясняет Георгий Михайлович.

Он никогда не был ни сутяжником, ни правозащитником. Просто развивал в подмосковном Железнодорожном сеть аптек «Восток-Мед». Проект не только коммерческий, но и социальный: в аптеках можно было получить лекарства в рамках ДЛО и по прочим программам для льготников, за что частники берутся редко.

Сеть росла, и Удальцов надеялся поучаствовать в выкупе муниципальных помещений. Однако приватизация последней волны в Железнодорожном проходила по стандартной для России технологии. В большинстве конкурсов участвовали фирмы, в числе учредителей которых значатся супруга мэра, его сын, родственники местных депутатов, а также человека, которого в городе все называют не по фамилии, а попросту — Ясный.

Для того чтобы в число соискателей не попали люди «случайные», объявления о конкурсах были напечатаны в уже ставшем раритетом выпуске газеты «Мой город Железнодорожный». Он был опубликован тиражом в тысячу экземпляров и нигде не распространялся, а чтобы подписчики не заметили недостачи, им в ящики разложили «праздничный выпуск» — цветной, но без выходных данных.

В числе прочего, кстати, за весьма умеренную цену были проданы городские ЗАГС и парк.

Удальцов в отличие от большинства городских предпринимателей решил бороться. В результате чего, естественно, бороться стали уже с ним. За период с сентября 2007-го по декабрь 2008 года ООО «Восток-Мед» пришлось выдержать более тридцати проверок и восемьдесят пять судебных заседаний. Что характерно, все без исключения суды первой инстанции Удальцов проиграл, зато в области и выше чаще всего признавали его правоту.

С гендиректором «Восток-Меда» пытались бороться и внесудебными методами. 17 июня прошлого года его избили двое неизвестных. Кстати, накануне очередного суда — по иску мэра Евгения Жиркова (впоследствии отозванному), который обвинил Удальцова в причинении ущерба чести и достоинству. Для того чтобы поддержать мятежного предпринимателя (о том, что он в больнице, никто еще не знал), в Москву на автобусе отправилась делегация примерно из 30 человек. Но по дороге автобус остановила машина ГИБДД, и сотрудники без объяснения причин, но в ультимативной форме заставили группу поддержки отправиться восвояси.

Впрочем, в борьбе с малым бизнесом иногда помогают и чисто экономические методы. К примеру, министерство имущественных отношений Самарской области в феврале этого года нашло отличный источник для многократного роста платежей в бюджет.

«По договору аренды наша фирма ООО «Причал», которая занимается производством и реализацией полуфабрикатов, платила мин-имуществу 3059 рублей в год, — рассказывает местный бизнесмен Валерий Александрович. — Но 2 февраля с нас потребовали принципиально иную сумму — 199 406 рублей 80 копеек, то есть в 66 раз больше».

По словам Валерия Александровича, это не его частная проблема — новые платежки с кратно увеличившейся арендной платой получило множество самарских фирм. Но большинство предпочитает об этом молчать. Ведь вслед за платежками могут прийти и налоговики, и пожарные, и милиция.

«Вот, к примеру, 19—20 февраля в нашем городе проходил международный форум «Малый и средний бизнес — основа социально-экономического развития Самары», — говорит Валерий Александрович. — Я позвонил организаторам, сказал, что хочу выступить. Но после того как они узнали тему, наотрез отказались. Мол, на форуме будут гости из Украины и Франции, им такого слушать нельзя».

Дыры в президентском пакете

Такого, впрочем, не стоило бы слушать и гостям из Москвы, особенно если бы в их числе оказался президент. Его подписанный сразу после инаугурации указ «О неотложных мерах по ликвидации административных ограничений при осуществлении предпринимательской деятельности» (см. № 35 «Новой» за прошлый год) эксперты в большинстве случаев комментируют примерно так: очень хороший указ, жалко, что не работает.

На самом деле речь идет о целом пакете законодательных инициатив, часть из которых до сих пор даже не принята Думой, несмотря на прямое указание главы государства.

В том, что было и не было сделано для поддержки малого и среднего бизнеса за последнее время, мы попытались разобраться вместе с экспертами из Национального института системных исследований проблем предпринимательства (НИСИПП) и общероссийской общественной организацией малого и среднего предпринимательства «ОПОРА России».

Самым полезным для бизнеса, по общему мнению, оказался закон, отменивший внепроцессуальные права органов внутренних дел. «Это когда приходят и изымают документы и все, что заблагорассудится, безо всяких на то оснований, — объясняет Сергей Мигин, эксперт НИСИПП. — Действовать подобным образом позволял пункт 25 статьи 11 Закона «О милиции», который теперь упразднили. Есть серьезные основания полагать, что сокращение прав органов милиции вне установленных процедур осуществлять контроль и надзор за предпринимательской деятельностью может сыграть решающую роль в облегчении давления на малый бизнес».

Еще один президентский закон, вступивший в силу с 1 января 2009 года, — «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного и муниципального контроля». Предыдущий вариант был принят еще в 2001 году в рамках первой волны дебюрократизации. «Новый закон закрепляет единые принципы контроля и надзора, действующие и на муниципальном уровне. Последнее особенно важно, потому что, как показывает практика, нет ничего страшнее, чем муниципальный чиновник-контролер: на государственного служащего распространяются нормы о государственной и гражданской службе, из-за чего к нему приковано пристальное внимание, муниципальный — сам по себе. Муниципальный чиновник — самый страшный», — комментирует Мигин.

Закон сокращает количество плановых проверок до одного раза в три года. Но это не главное — наиболее важно, что ограничения наложены и на внеплановые «вторжения»: получить разрешение на их проведение можно будет только после согласования с органами прокуратуры. По словам Дмитрия Мигина, до настоящего момента выездные проверки были настоящим бичом малого бизнеса, причем их количество увеличивалось пропорционально сокращению количества плановых. «Повод всегда находился, — рассказывает Дмитрий, — основывались на сообщениях и граждан, и СМИ. Ни для кого не секрет, что при органах надзора специально заводили «жалобщиков». Тем и хорош нынешний закон, что нарушить его гораздо сложнее. Эта норма принципиально новая, и нужно смотреть, как она будет работать. Но предположительно это заставит контрольный орган еще раз задуматься, прежде чем идти и проверять». Закон помимо прочего ограничивает еще и суммарное время проверок: 15 часов для микропредприятий, 40 — для малых.

Третий документ касается изменений в сфере сертификации. Система обязательной сертификации, необходимая для производства 89% товарных групп (в то время как в Европе только для 4% — самой опасной продукции), была введена в качестве временной меры для защиты потребителей еще в 1993 году. Почему-то она действует до сих пор. А сказывается это в первую очередь на малом предпринимателе: стоимость сертификации одинакова для всех, но финансовые возможности-то — разные.

Наибольший урон при этом наносится по наукоемким технологиям, ведь сертифицировать необходимо все комплектующие отдельно. То есть сертификация прямо мешает технологической модернизации страны.

К сожалению, закон о замене обязательной сертификации декларированием соответствия, призванный разрушить годами сложившийся административный барьер, ситуацию кардинально не изменил. Новая норма в 19 федеральных законах слова «обязательная сертификация» заменяет на «подтверждение соответствия», которое осуществляется в двух формах: либо в виде декларирования соответствия, либо в виде той самой обязательной сертификации.

«Требование президента о переходе от сертификации всего и вся к декларированию соответствия продукции не исполняется, — констатирует вице-президент «ОПОРЫ России» Владислав Корочкин. — Сегодня ни один магазинчик, ни одно небольшое кафе не может конкурировать с сетями: продукты они закупают в одном месте, т.к. мало кто способен обеспечить продукцию всеми теми подтверждающими документами, которые продолжают требовать контролеры, и из-за меньших объемов покупки малые предприятия проигрывают».

Единственный пока не принятый законопроект, вытекающий из указа Медведева, касается поправки в закон о лицензировании отдельных видов деятельности, которое президент в ряде случаев предложил заменить обязательным страхованием. Суть в том, что фирма несет имущественную ответственность за тот ущерб, который может нанести своим покупателям. Контроль за качеством продукции и услуг ложится в этом случае на самого предпринимателя, а оценивает его де-факто страховая компания. Чиновник же, который обычно не выдает, а продает лицензию, никакой ответственности не несет.

«Но никакой закон не будет эффективен, если предприниматель не будет знать о его существовании, — напоминает Мигин. — Здесь необходима серьезная информационная и юридическая поддержка, что является задачей организации инфраструктуры, которая финансируется из госбюджета».

Куда уходят деньги

В начале этого года Правительство РФ обнародовало информацию о суммах, выделенных на поддержку малого бизнеса в 2009 году: по линии Минэкономразвития 10,5 млрд руб., по линии Внешэкономбанка и РосБР — 30 млрд руб., но, к сожалению, не конкретизировало, на что и как будут потрачены эти средства.

«Скорее, это просто желание показать, что к сфере малого бизнеса государство не равнодушно. Потребности малого бизнеса даже в сфере микрофинансирования — много миллиардов долларов. Это как пожар: горит большой дом, и струей тут ничего не затушишь. Сумма не может покрыть имеющийся спрос, она — только заявка на участие в проблемах этой сферы, — объясняет генеральный директор НИСИПП Владимир Буев. — 10,5 млрд пойдут на развитие инфраструктуры поддержки предпринимательства, 30 млрд — на кредиты, которые удастся получить менее чем одному проценту малых предприятий».

Нецелевым путем использовать эти средства вряд ли удастся: их распределение происходит под контролем Минэкономразвития и на условиях софинансирования самими регионами, которые добавляют 50—70% от суммы. А вот нерациональное их использование вполне вероятно, и это связано с самой сутью системы распределения средств. «Если грамотно распорядиться этими деньгами, то эффект от их использования может быть умножен как минимум на пять. Но их сложно раздать именно как кредиты, а не как безвозмездные субсидии», — утверждает Владислав Корочкин. Владимир Буев с ним согласен: «Банк — коммерческая структура, а потому в условиях кризиса готов поддерживать только те предприятия, которые крепко стоят на ногах. Начинающие и слабые так и останутся без средств».

В целом, по единодушному мнению экспертов, ни одно малое предприятие прямой финансовой поддержки от государства не получило и не получит (фирмы, связанные с друзьями-родственниками-партнерами, — не в счет).

Это, впрочем, не фатально, хотя и неприятно. Куда важнее посмотреть на то, как именно будут исполняться (или не исполняться) уже принятые законы, ограничивающие возможности чиновников, в том числе низшего уровня, «кошмарить» малый бизнес. Ведь несмотря на некоторую половинчатость, эти акты делают главное: они ставят чиновничий произвол вне закона. Тот, кто продолжит действовать в рамках сложившейся годами практики, автоматически превратится в преступника. Не факт, что осознание этой перемены вот так просто остановит местную бюрократию. Но факт, что тех, кто не остановится, при наличии политической воли можно будет серьезно наказать.

В целом же пакет по поддержке малого бизнеса может эффективно работать только при условии реализации других медведевских реформ: судебной и антикоррупционной и не объявленной пока административной. Ведь речь идет, по сути, о создании современной структуры управления государством взамен средневековой системы больших и малых «кормлений».