Сердечная недостаточность

Я знаю, как это бывает. Посеревшее лицо близкого человека, внезапно осевшего на стул. Суета около телефона. «03» — это Господь Бог. Сердечные приступы — уже через день, а до операции еще нужно дотянуть. Потом деловито-раздраженный окрик фельдшера: «Да выйдите вы на кухню, не мешайте доктору!». И там, уже сквозь дверь слыша внезапный грохот упавшего стула, понимаю, что происходит что-то ужасное: «Разряд… давай еще». Через полчаса доктор уходит: «Раз вы отказываетесь от госпитализации, распишитесь». Это слово я запомнила двадцать лет назад — «дефибриллятор». Еще дважды он заводил сердце Славе Чернову, пока хирурги в институте Бакулева не сделали ему операцию, продлившую жизнь на 14 лет. Но ему фантастически везло — в минуты, когда оно останавливалось, врачи были рядом.

Юный хоккеист Черепанов упал со скамейки запасных двадцать один год спустя. Ему фатально не повезло. В стране практически победившего капитализма на большом стадионе не оказалось дефибриллятора. «Скорая» опоздала навсегда.

Россия в общемировой статистике — лидер по количеству смертей от сердечно-сосудистых заболеваний. 1167 на 100 тысяч населения в год. 60% из этого числа приходится на смерти от внезапной остановки сердца. Сколько жизней можно было бы спасти, окажись в нужный момент дефибриллятор под рукой, точно не знает никто: даже самый совершенный медицинский прибор — не гарант жизни. Но безусловный гарант шанса на жизнь. И совершенно понятен мне был темперамент ведущего менеджера по медицинскому оборудованию компании «Филипс». В огромном выставочном центре медицинского оборудования компании в голландском городе Эйндховен менеджер показывал журналистам небольшой красный кейс — портативный дефибриллятор.

Для западных стран установка дефибрилляторов в аэропортах, метро, крупных торговых центрах, на предприятиях — уже норма жизни. Не столь давняя, но активно насаждающаяся. Эффективность впечатляющая — за год в аэропорту Чикаго с помощью дефибриллятора было спасено 11 человек. Причем 10 из них были спасены случайными свидетелями несчастного случая. Локальный опыт, может возразить скептик. Но статистика — инструмент безжалостный: 13% несчастных случаев на рабочем месте в 2000 году произошло по причине остановки сердца; жертвами внезапной остановки сердца в США ежегодно становятся от 5 до 7 тысяч детей. Во многих случаях это происходит на спортивных соревнованиях. А всего в США погибают от внезапной остановки сердца 340 тысяч человек в год — больше, чем от рака молочной железы, предстательной железы, пожаров, стрелкового оружия, ДТП и СПИДа вместе взятых.

Логика компании, разработчики которой взялись сделать дефибриллятор не только максимально эффективным, но и предельно простым в обращении, была очевидна — он, как и портативный огнетушитель, должен быть доступен и понятен каждому. Даже ребенку.

Насколько он прост в обращении, я испытала на себе. В открытом кейсе только две кнопки — зеленая и красная. Нажав на зеленую — получаю подробную поэтапную инструкцию, что и в какой последовательности делать. Когда все готово, нужно нажать красную кнопку, которая подает разряд. Это все. Что характерно, дефибриллятор сам выбирает нужную силу разряда и делает это только тогда, когда его датчики зафиксируют действительно реальную остановку сердца. На человеке, который просто потерял сознание, дефибриллятор не сработает, сколько на красную кнопку ни дави. И еще спокойным отчетливым голосом он напомнит, что нужно срочно вызвать «скорую помощь». Этот волшебный красный чемоданчик еще и удароустойчив, выдерживает воздействия водяных струй, нагрузки до 227 кг и падение с высоты метра на бетонный пол.

Я так подробно пишу о дефибрилляторе не только потому, что он поразил меня простотой в обращении (что, кстати, более всего необходимо, когда вопрос жизни решается в несколько минут человеком неподготовленным, случайным прохожим). Я пишу еще потому, что совсем недавно читала Национальный доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации. Авторитетные демографы сделали вывод — в России нет и в ближайшее время не ожидается закрепления в ментальности «жизнеохранительной модели поведения». Не берегут себя наши люди — не принято есть по утрам овсянку, спать по восемь часов и после сорока заводить в доме аппарат для измерения давления. Россия — абсолютный рекордсмен по внезапной смертности.

Поэтому вопрос о том, нужны ли нам в России портативные дефибрилляторы в общественных местах, звучит настолько риторически, что почти неприлично.

Однако когда компания «Филипс» предложила портативные дефибрилляторы российскому рынку, выяснилось, что предложение не по адресу. В законодательстве прописано — устанавливать приборы медицинского назначения можно только в лечебных учреждениях.

Метро, аэропорты, вокзалы, развлекательные и торговые центры, стадионы в этот перечень не входят. Чтобы изменить норматив, нужна поправка в законодательство. И эта мера будет значительно эффективнее, чем служебное расследование по делу Черепанова с выяснением, была ли у спортсмена сердечная патология.

P.S. …Известный французский актер Жан Габен в своих воспоминаниях писал, что однажды на старом кладбище он увидел надпись, которая полностью изменила его отношение к жизни. На надгробии было высечено: «Никто не знает день и час».

Веский довод, чтобы научиться ценить жизнь и изменить строчку в нормативах.