Учёба работе не товарищ

Таковы результаты интернет-опроса, проведенного недавно ком­панией HeadHunter. «Охотники за головами» собрали мнения более 2300 респондентов из различных российских регионов.
Результаты исследования не стали откровением для социологов и психологов: проблемы с выбором специальности и трудоустройством коренятся в самой системе профессионального образования.

Диплом не греет

Удовлетворенность своим образованием испытывают чуть более 50% тех, кто участвовал в недавнем опросе HeadHunter. 31% считают, что учились зря, а остальные не определились с ответом. Причём о выборе вуза люди жалеют меньше, чем о выборе специальности, — недовольных именно вузом оказалось 26%.

«Эти показатели типичны для современного рынка труда вообще, но в Рос­сии они выражены несколько ярче в связи с особенностями так называ­емого „профессионального образования“, — сказал РЕКЛАМЕ-МАМЕ Борис Хасан, доктор психологических наук, кандидат юридических наук, заве­дующий кафедрой психологии развития Института педагогики, пси­хологии и социологии СФУ.

— Не столько ухудшается качество образования, сколько существенно изменяются ожидания от него. Происходит и углубляется сильнейшее рас­согласование между декларированными назначением и целями образования и его действительными результатами».

Как ни странно, среди тех, кто, закончив университет или институт, отпра­вился за вторым дипломом, людей, не одобряющих свою первую специ­альность, всего на 2% больше, чем недовольных своим единственным высшим. Видимо, второе образование стало для многих «вечных студентов» не исправлением ошибок первого выбора, но логичным продолжением пер­вого образования.

Во-первых, от «остепененности»: среди канди­датов и докторов наук до­вольных своей спе­циальностью больше. Что логично: ведь они продолжили своё образование и после окончания вуза, развивая своими трудами выб­ранную еще в студенчестве область знаний. А вот среди тех, кто защищал диссертацию не по специальности, полученной в вузе, закономерно нахо­дятся те, кто жалеет о своем первоначальном выборе, —
их 24 %.

Во-вторых, неудовлетворенность полученной спе­циальностью зависит от года выпуска. Больше всего недовольных — среди выпускников 2009 года. Возможно, в этом виноват кризис, резко сок­ративший число рабочих мест. А быть может, новоиспеченные специалисты просто не уверены в своих силах и остро чувствуют недостаток полученных знаний при выполнении задач, которые ставит перед ними работодатель.

Меньше всего тех, кто разочаровался в своем дипломе, среди окончивших вуз до 2000 года, а особенно до 1993-го. Эти данные подтверждают рас­пространенное мнение, что в высших учебных заведениях прошлого века учили получше.

«Качество современного образования соответствует тому, что делают образовательные институты и те, кто в них работает, — комментирует Борис Хасан.

— Конечно, качество снижается. От аутсайдеров, которыми являются преп­одаватели вузов по уровню оценки их труда и социальному статусу, нельзя ожидать ничего другого. Но не только этим можно объяснить обсуждаемые несоответствия. Человек в образовательных институтах, которые устроены как „ступени“, не переходит самостоятельно с одной „ступени“ на другую: его перетаскивают или просто переводят безотно­сительно к завершенности определенного этапа, его реального свершения. Отсюда и персонально без­ответственное отношение студента и к этапу, и к результатам всего обучения».

В-третьих, недовольство своим дипломом зависит от собственно специ­альности. Наибольшее разочарование испытывают респонденты, которые получили экономическое, управленческое и техническое образование. Социологи полагают, что причины этого — в общих российских проблемах с преподаванием экономики и менеджмента и повышенной сложностью обу­чения в техническом вузе (а ведь при этом до 40% студентов непопулярных технических специальностей составляют, по некоторым данным, школьные троечники).

Меньше всех жалеют о своем образовании гуманитарии и выпускники, получившие знания в области маркетинга, рекламы и «паблик рилэйшнз». Одна из причин этого, вероятно, в том, что до кризиса спрос на спе­циалистов подобного профиля был довольно высок. Ну а другая причина не зависит уже ни от каких кризисов: именно гуманитарное образование яв­ля­ется основой творческих профессий и предоставляет широкие возмож­ности для самореализации. Которая, собственно, относится уже к главным жиз­ненным ценностям.

«В гуманитарных областях, поскольку предмет профессиональной подго­товки очерчен менее жестко, ситуация выглядит несколько мягче», — полагает Борис Хасан.

Пустое пространство

Дать своим детям высшее образование — высшая цель 85% современных родителей. Да и само время предъявляет повышенные требования к «ра­бочей силе»: предпочтительнее, чтобы она явля­лась на рынок труда с дип­ломом, а то и с двумя.

Вместе с тем, согласно данным многих социоло­гических исследований, российская высшая школа функционирует на холостых оборотах: огромное количество выпускников ни дня не работают по специальности, которой они обучались в течение пяти–шести лет.

По данным опроса HeadHunter, только 41% респондентов до сих пор тру­дятся по специальности, полученной в вузе, 25% поменяли профиль работы, ну а 34% никогда не занимались работой, к которой их готовили.

Причин тому можно назвать несколько: неосознанный выбор учебного заве­дения после окончания школы, слабое представление о характере будущей деятельности, смена интересов самого выпускника и внешние изменения в конъюнктуре спроса на те или иные специальности, невозможность найти работу по профилю и т. п.

Одну из главных причин специалисты по профобразованию видят в том, что выпускники вузов и профессионалы, встречающие их на работе, говорят на разных языках. Система нашего образования как десятки лет назад, так и сегодня работает, не слишком обращая внимание на потребности реального сектора экономики.

Борис Хасан отмечает: «Так называемое профессиональное образование слабо скоординировано с профессиональным сообществом (это в нашей стране отдельная головная боль) и с рынком труда. Институты образования устроены таким образом, что они не просто предоставляют образова­тельные услуги, но и готовят к реальной профессиональной деятельности. Второе, за исключением канувших в лету профтехучилищ, — сильное заб­луждение.

Кроме того, институты образования, выдавая дипломы, в лучшем случае подтверждающие факт прослушанных и сданных курсов, как бы производят профессиональную квалификацию. Последнее в абсолютном большинстве случаев — чистейшая фикция.

Поэтому, сколько бы мы ни скандалили относи­тельно качества и общего, и высшего, и профессионального (в на­шей стране любое высшее почему-то принято называть профессиональным) образования, до тех пор, пока обра­зовательное и профессиональное сооб­щества не разделят функции обра­зовательной аттестации и профес­сиональной квалификации, — так и будет. Получается, что действительных инстанций ответственности при таком рас­кладе просто нет. И это очень выгодно всем».

«Отсюда проистекает, что все это пространство образования ничего настоящего, кроме какого-то статуса студента, на самом деле не предо­ставляет, — продожает Борис Хасан.

— При этом всякие обещания — PR, а его цена уже известна. Абитуриент ориентирован ситуативно, на фишки, а не стратегически, то есть в дей­ствительности никакого настоящего ответственного выбора специальности не происходит: вместо него — забавная игра. А там, где, не дай Бог, подобный выбор случается или предполагается, абитуриента все равно ждет разочарование относительно подлинной профессиональной под­готовки».

Есть и ещё один важный момент. Как пишет «Не­за­висимая газета», сегодня Россия столкнулась с перепроизводством специалистов с высшим обра­зованием. Это выводы совместного исследования Высшей школы экономики и Росстата. Выходит, что на всех дипломированных экономистов и ин­же­неров просто не напасешься рабочих мест.

Кстати, по числу студентов вузов Россия опе­режает все страны мира: 620 учащихся на 10 000 насе­ления. Этот же показатель в Финляндии, на­пример, или США составляет 520 человек. Ситу­ация с «перевыполнением плана по выпускникам» сложилась в пос­ледние 15 лет.

Переизбыток сту­дентов не только сокращает их шансы устроиться на работу по специальности, но и опять же ухудшает качество обучения. При этом, имея запас инженеров и экономистов, рынок труда остро нуждается в дип­ломированных текстиль­щиках, металлургах, работниках деревообра­батывающих производств…

В некоторых отраслях положение и вовсе критическое. Руководитель Федеральной миграционной службы Константин Ромодановский рассказал «НГ»: «Недавно опубликованы данные, что проектировщиков турбин у нас в стране осталось три человека, и всем им — за 60».

Как искать выход из этой ситуации? Очевидно, что это предмет для от­дельных разговоров с участием специалистов самого разного профиля (причем тех, кто своим образованием и работой доволен). Возможно, РМ к этой теме еще вернется.

Довольны ли вы своим образованием?

Анна, 39 лет, журналист:

— Да, довольна. При том, что во время обучения на филологическом факультете КГУ, тогда он так назывался (а кости ему регулярно моют на сайте РЕКЛАМА-МАМА), я и не думала о журналистике, писала диплом как литературовед. Но вышло так, что всю жизнь работаю в СМИ. То, чему я обучалась на факультете, стало основой для моего саморазвития, опре­делило круг моих интересов. Я научилась работать с книгой, информацией, да много чему еще. И теперь занимаюсь любимой работой.

Евгений, 45 лет, инженер:

— Нет. Мне не хватает знаний как по профилю моей работы, так и общего характера: например, знания иностранных языков. Если бы была воз­можность, я бы хотел получить специальность программиста. Но сейчас уже приходится довольствоваться тем, что есть, и заниматься само­образованием.

Регина, 25 лет, юрист:

— Честно говоря, я не люблю свою работу, мне она кажется скучной и неинтересной. Зарплата не удовлетворяет тоже. Если бы я поступала учиться сейчас, то, скорее всего, выбрала бы что-то более живое, может быть, из области туризма или рекламы...