Итоги года подвели спецслужбы

Два направления, на которых ФСБ понесла самые большие потери в 2009 году — это Чечня и Крым. В Чечне на фоне активизации боевиков был снят режим контртеррористической операции (что резко сузило возможности федеральных структур в республике), а командование оперативным штабом было передано на республиканский уровень, контролируемый Кадыровым. В Крыму группа из 19 офицеров ФСБ, официально курировавших Черноморский флот, была в авральном порядке выставлена из Севастополя после публичного и унизительного, перемежаемого угрозами, давления со стороны украинской контрразведки СБУ. (Это ощутимые потери для спецслужбы на Украине, так как ФСБ, в том числе сотрудники военной контрразведки, имеют право вести разведывательную деятельность, в том числе осуществлять вербовку иностранных граждан.)

В обоих случаях ФСБ применила ранее опробованную тактику при поражениях — делать вид, что именно так все и было задумано.

Одновременно были обкатаны новые методы давления на сообщество дипломатов. Летом сотрудники сразу двух посольств — Великобритании и США — попали в скандалы при удивительно схожих обстоятельствах. В июне заместитель британского консула в Екатеринбурге Джеймс Хадсон был вынужден уйти в отставку после того как сайт informacia.ru поместил видео, где он был снят с проститутками (а потом эта же информация была перепечатана в «Комсомольской правде»). А спустя месяц американский дипломат Кайл Хатчер стал героем похожего видео, также выложенного на informacia.ru и перепечатанного «Комсомолкой». Правда, в этом случае добиться отъезда дипломата не удалось: посол США вступился за сотрудника, а в ФБР после проведенного расследования заявили, что пленка фальшивая. Мало кого удивило, что в качестве первоисточника был использован именно сайт informacia.ru, который и раньше был известен связями со спецслужбами. Например, известный правозащитник Сергей Григорьянц, организатор конференций «КГБ вчера, сегодня, завтра», очень удивился, обнаружив, что его биография, опубликованная на этом сайте, содержит такие подробности, например, о его учебе в вузе, которые нельзя найти в открытом доступе. Скорее, ноу-хау стоит признать сам способ выставить в качестве источника компрометирующей информации вебсайт с достаточно сомнительной репутацией.

В 2009 году сменился начальник военной разведки, однако уход Корабельникова был вполне предсказуемым, и даже неожиданная публичность его отставки не смогла повлиять на сокращения (достаточно значительные) в Главном Разведывательном Управлении Генштаба.

Самые драматические события произошли на фронте борьбы с терроризмом. Две силы, которые сегодня представляют собой основную террористическую угрозу в России — боевики на Северном Кавказе и националисты, — перешли к целенаправленным атакам на представителей режима и силовых структур. Покушение на президента Ингушетии Евкурова и подрыв «Невского экспресса», с одной стороны, и перестрелки наци с сотрудниками ФСБ в Москве, с другой, достаточно четко демонстрируют эту тенденцию.

Парадокс в том, что столкнувшись с этой новой тактикой, очевидно намного более опасной для властей, спецслужбы, похоже, не посчитали нужным что-либо менять в своей стратегии противостояния терроризму. В рейтинге террористических угроз первую строчку по-прежнему занимает опасность потери контроля над определенной территорией или регионом из-за вторжения боевиков (как это случилось летом 2004 года в Ингушетии и чуть не случилось в Нальчике в 2005-м) и вся система борьбы с терроризмом сегодня выстроена именно в расчете на противостояние такому типу атак: улучшается координация ведомств, наращивается силовая составляющая (прежде всего, внутренние войска). Поскольку подрыв «Невского экспресса» никак не может повлиять на управляемость Новгородской или Тверской области, где поезд был пущен под откос, то причин что-либо менять в ФСБ, судя по всему, не видят.

Впрочем, в одном направлении по линии антитеррора позиция российских спецслужб укреплялась в 2009 году и последовательно, и жестко. ФСБ сделала все, чтобы сохранить и усилить выстроенную за последние годы систему ограничений для журналистов, освещающих антитеррористические операции и теракты.

В мае Россия оказалась единственным государством в Европе, которое не согласилась даже подумать о пересмотре введенных после 11 сентября ограничений для журналистов. На встрече в Рейкьявике министров, ответственных за медиа, всех стран-участников Совета Европы, представители Минсвязи отказались подписать тот пункт резолюции о гарантиях свободы слова, который призывает к пересмотру как национального антитеррористического законодательства в области СМИ, так и сложившейся практики обращения с журналистами, пишущими о терроризме, на предмет соответствия стандартам Совета Европы. Российская делегация отказалась, сославшись на то, что за эту часть законодательства отвечает ФСБ, а представители спецслужбы на встречу не приехали.

Спустя несколько месяцев эта позиция была озвучена представителями самой ФСБ. В октябре в Вене на конференции «Война слов» о проблемах свободы слова при освещении борьбы с терроризмом, организованной International Press Institute, впервые выступили сотрудники ФСБ. Пресс-секретарь НАК Николай Синцов озвучил настолько зубодробительный текст об обязанностях и ответственности журналистов, что сильно удивил присутствовавших. Все точки над i были расставлены, когда вопрос, считает ли он в таком случае Политковскую «ответственным журналистом», вверг Синцова в ступор и даже после длительной паузы пресс-секретарь НАК так и не смог найти ответа.

Окончательным, настоящим итогом 2009 года стал несостоявшийся отчет директора ФСБ о деятельности его спецслужбы за год. Эта традиция была установлена еще в 90-е годы, и директор ФСБ выходил в конце декабря с отчетным выступлением к журналистам. Конечно, эта процедура была невероятно далека от реальной пресс-конференции — на встречу приглашались главные редактора избранных СМИ, и Патрушев лишь зачитывал заранее приготовленный текст. Однако благодаря таким отчетам мы могли, например, услышать, что ФСБ в 2008 году «пресекла» деятельность 48 шпионов, в 2007 — 22, а в 2006 — 27, не считая данных о предотвращенных терактах, хищениях и проч. Имена, конечно, не назывались, но даже эти данные можно было анализировать, пытаясь понять, какое направление ФСБ сейчас считает самым важным в своей деятельности. Иногда Патрушев и вовсе проговаривался, как в случае с похищенным в Дагестане главой миссии «Врачей без границ» Арьяном Эркелем, за которого был внесен многомиллионный выкуп и выплачен крупный гонорар ЧОПу ветеранов внешней разведки: Патрушев же записал освобождение Эркеля на свой счет.

Настоящим ноу-хау нового директора в 2009 года стало то, что на этот раз отчет просто не был представлен. То есть даже существовавшая до последнего времени уродливая форма, когда директор спецслужбы зачитывает текст в окружении угодливо кивающих главных редакторов особо приближенных изданий, была отброшена. Видимо, как очередное ненужное наследство девяностых.

Любопытно, что еще в 2008 году Бортников считал нужным следовать традициям своего предшественника. Однако в декабре 2009 года, вместо «традиционной встречи директора ФСБ с журналистами, приуроченной ко дню сотрудника госбезопасности», Бортников лишь озвучил некие отчетные цифры на заседании Национального антитеррористического комитета.

Между тем, разница в выборе площадки в данном случае носит принципиальный характер. Во-первых, на заседании НАК прозвучали лишь те данные, которые имеют отношение к борьбе с терроризмом, отнюдь не единственному направлению деятельности ФСБ. Но перенеся зачитывание отчетного текста на площадку НАК, Бортников сделал качественно новый шаг. Отчет на заседании НАК — это отчет перед Кремлем, встреча с журналистами — это пусть убогий, фиктивный, но все же отчет перед обществом.

В 2009 году Бортников ясно показал, что его служба больше не считает нужным даже делать вид, что является структурой, подотчетной кому-либо, кроме как режиму.