ЕГЭ. Никто не хочет реформ

-  Каковы основные направления реформы среднего образования в России?

- Оно идет этапами. До этого был этап так называемой комплексной модернизации, когда в рамках нацпроекта 33 региона, отобранные по конкурсу, реализовывали пять основных направлений.

Они были связаны с введением новых финансовых механизмов. Это и нормативно-подушевое финансирование по принципу "деньги следуют за учащимися". Это и новая система оплаты труда, в которой главное - это расширение стимулирующей части  оплаты труда.

Это и введение управляющих советов общественных органов самоуправления в школе, которые бы влияли реально и на образовательную программ, и на стимулирование учителей.

Это и развитие сети образовательных учреждений для того, чтобы нам было можно решить проблему наших и отдаленных школ и труднодоступных.

И преодоление негативной тенденции в расселении. Мы имеем такое дисперсное рассеянное расселение, и очень трудно организовать доступное качественное образование. И,  естественно, это новые механизмы  оценки качества образования учащихся и аттестацию учителей. Это легло в основу президентской инициативы "Наша новая школа".

Сейчас она уже принята как национальная инициатива. Что в ней появилось дополнительного? Безусловно, появилась та линия, которая шла последние годы - это внедрение  образовательных стандартов нового поколения  и очень хорошо, что в обществе разыгралась борьба по поводу этих стандартов.

Был предложен и народный стандарт. Был предложен и академический стандарт. По крайней мере, профессиональное сообщество бурно участвовало в этом. Регионы отрабатывали, пилотировали и один стандарт, и другой. Пока это сделано для начальной школы. Да, выбран, может быть, более для нас сейчас адекватный, более простой, похожий на то, что есть, стандарт. Но, тем не менее, я надеюсь, что не закрыты пути для  развития.

Сейчас добавлены здоровьесберегающие технологии, внимание к здоровью школьников. Это не только третий урок физкультуры. Это, в том числе, и горячее питание. Это и возможность заниматься разными видами деятельности внутри школы.

И уделять больше внимания материально-технической базе развития, что, действительно, достаточно правильно. То есть комплекс мер, он понятен - модернизация содержания образования и под нее подстроенные финансово-экономические механизмы, оснащение школ и здоровьесбережение.

- Вы говорите о новой школьной программе. Она, по сравнению с советским временем, стала сложнее, детям сложнее учиться?

- Конечно, мы сейчас живем в другой информационной среде. Дети другие, несомненно. Еще пять-семь лет назад нужно было спрашивать, есть ли у вас компьютер дома и пользуетесь ли вы им, и пользуется ли ребенок, и дальше мы считали, сколько компьютеров приходится на одного ребенка, на всю школу. Сейчас это, конечно, по-другому.

Конечно, для всей страны, практически стали доступными и компьютер, и  Интернет, в том числе и в школе. И  активнее гораздо заработали средства массовой информации. Так что источников для того, чтобы черпать знания, какие-то сведения, общаться, навыки приобретать коммуникативные, у ребят значительно больше, чем это было раньше.

Усиление программы у нас иногда идет по линии информационной насыщенности этих программ, трансляция, скорее, из высшей школы каких-то навыков, иногда не согласуясь с возрастной педагогикой.

Как только стали мы все публиковать и столько появилось потрясающей литературы не только 19- го, 20-го, уже даже и 21-го века, конечно, очень хочется втащить это и в школьную программу и детям сказать: нет, уж, прочитайте.

 А экранная культура со всех сторон наступает. Информационно программы стали более насыщены.  Доля авторских программ интересных стала намного выше. И тут как раз плюс 90-м годам. Они расшатали и дали этот вздох. С точки зрения втягивания вузовских направлений, да, тоже усилилось. Но сказать, что это совсем не соответствует росту, пожалуй что, нельзя.

- Скажите пожалуйста, как дети и их родители к усложнению относятся, к реформе среднего образования?

- К реформам никто из нас хорошо относится не может. Это понятно. Всегда удобно ориентироваться в привычной среде, в которой ты понимаешь степень достижения хорошего результата, ты понимаешь, что значит плохо.

В этом смысле вся ориентация поставлена. Темп реформ, он, конечно, очень высокий. При этом все страны мира относят образование к такой наиболее резистентной системе. То есть сопротивляющейся изменениями просто изначально, по своему устройству, по своей миссии. Поэтому, конечно, сопротивление довольно большое.

Там система масштабная. В ней работает около 10 процентов занятых. Это сеть учреждений по всей стране. Она удерживается стандартами. Поэтому, конечно, сопротивление очень большое. Более того, в любых реформах меняется позиция. Сегодня ты в этой системе координат - отличник, а в другой - ты не справился, не понял, не сумел  управлять.

Мы и на старте реформ по ЕГЭ поняли, что есть очень талантливые ребята, которые могут из 10 на 11 баллов на мехмате писать вступительные экзамены, а с ЕГЭ споткнулись. Не сумели справиться со временем, бросились третью часть решать, а она, правда, олимпиадная. Она, правда, нестандартная. Может получиться, может - нет.

Потратили время, потом в спешке заполняли часть "А". Не успели, не хватило времени практически на "В". В результате ошибки в "А" не дали возможность даже тройку получить. На самом деле, это ненатренированность, не умение распределять время в таком типе действия, как сдача экзамена в форме  ЕГЭ .

Поэтому, конечно, изменение позиций, изменение того, на каком месте ребенок... Все родители за детей, тем не менее, переживают. Это, конечно, во многом настораживает. Кстати, по данным социологических обследований, которые мы получали, как правило в селе, в малых городах отношение к образованию, к его проблемам - гораздо более спокойное. Уровень удовлетворенности 80-90 процентов. Как обычно, настороженность как раз в крупных городах. Где есть высокие требования, когда родители очень ответственно относятся к формированию образовательной программы.

И очень много претензий. Тут трудно сориентироваться. Но то, что у каждого по поводу реформы образования свое мнение, и у каждой семьи и у каждого обучающегося - это совершенно точно. И надо констатировать, что сегодня консенсуса в отношении направления реформирования, темпа реформ, мы, конечно, в обществе не имеем.

- Вы сами заговорили о едином госэкзамене. Тема очень острая, особенно после прошлогоднего эксперимента, когда выяснилось, что поступили в вузы ребята, которые с ошибками пишут даже на журфаке Московского госуниверситета. Сейчас у нас, буквально через два-три месяца снова выпускные, снова абитуриенты и процесс поступления ребят в институты. Насколько единый госэкзамен реально отражает знания?

- С журфаком МГУ - не знаю, сколько здесь пиара, а сколько реального. Вообще журфак МГУ имел право провести свой творческий конкурс, и он его провел, и выбрать ребят можно. Более того, ежегодно, с ЕГЭ или без ЕГЭ, многие, многие годы, до нынешнего момента, когда высшее образование стало абсолютно массовым, и подавляющее большинство, более 80 процентов идут именно в вузы, мы каждый год примерно из 60 тысяч школ перераспределяли ребят в тысячи вузов.

Это ежегодная задача. И ошибки и неграмотность - это результат не сдачи ЕГЭ, а, наверное, упущенного на протяжении 10 лет образования.  Можно хуже или лучше, особенно по русскому языку, вы же сами видели этот экзамен, не такой он и сложный. Поэтому здесь довольно трудно сказать.

ЕГЭ уровень знаний , пожалуй, может быть, отражает. По крайней мере, та предметная комиссия педагогов, которая работает над его составлением, можно сказать, что это, наверное, наши лучшие силы.

Если мы не можем сделать хороший контрольно-измерительный материал, значит, наша Российская академия образования, предметная комиссия, педагогика просто не умеют тестировать знания.

Там разные части, действительно. Они как-то уравновешены. Есть логика в каждой из них. Что оценят они, сейчас много анализируется. Что в программе провально, что спрашивается, что как.

Другое дело, многие говорят, что это результат освоения программы, это ни какая не проверка ни творческих способностей, ни самостоятельности. Но ведь и вступительные были все в письменной форме тоже. Олимпиады остались. И лучшие вузы по олимпиадам зачисляют немало ребят.

И это правильно абсолютно, на олимпиадах  - другого типа задание. Плюс к этому многие жалуются ведь на что? На дефицит того, что другие компетенции не выявляет ЕГЭ. Ни умения работать в команде, ни умение вступить в коммуникацию, говорить, убеждать в своей точке зрения, делать выводы. Это, действительно, так.

И в этом смысле, конечно, тут обсуждается, каким образом можно двигаться  в направлении, чтобы это было. Но, по математике, физике, химии даже по русскому языку, по информатике, мне кажется, что это  серьезные тесты, по ним можно отследить реальный уровень освоения программы. Это даже не уровень знаний, а освоение, собственно программы.

И дифференциация довольно тонко устроена. То есть ребята, которые лучше владеют материалом, научились решать задачи. Они это демонстрируют. Те, которые не освоили именно программу, конечно, показывают худшие результаты. Кстати, те вопросы, на которые все одинаково отвечают, их просто из тестов вычеркивают. Ведь они же не дифференцируют. Как ни странно, уровень ЕГЭ отражает и нас всех, и наших педагогов, и наших ребят в вопросе создания современной прозрачной социальной инфраструктуры .

Много у нас проблем. Мы готовы обманывать. Мы хотим обманывать. Мы не готовы доверять и не готовы жить в такой прозрачной системе. Мне кажется, ЕГЭ больше ставит оценку нам самим и нашему обществу. В меньшей степени знаний наших ребят, тем более, что они не за последний год формируются. Это результат все-таки всей  траектории образовательной в средней школе.

- До сих пор мы с вами говорили, собственно, о российской средней школе . Вопрос тоже о ней же, но немножко в другом ракурсе. У нас сейчас очень большое количество трудовых мигрантов в стране , их дети учатся в российских школах. Зачастую дети трудовых мигрантов не знают или очень плохо говорят по-русски. Школы жалуются, что они с этими детьми с трудом работают. Как здесь быть, что тут делать?

- Я думаю, что, действительно, программы для ребят, гранты для адаптации нужны и все страны их придумывают, предлагают. Все страны понимают, что одно дело - мотивация мигрантов на то, чтобы здесь, действительно, ассимилироваться, остаться. Другое дело, когда они одной ногой здесь, и всегда думают про свой дом. Во всех странах, во всей Европе это так. В меньшей степени в Америке, но в Европе это так. 

Надо здесь защитить немножко  нашу систему образования и сказать, что, например, по уровню грамотности, грамотности именно в понимании текста, в его интерпретации, в умении  вытащить информацию, представить, раскрыть образность этого текста, мы заняли все-таки первое место. Результаты 2007 года показывают, что мы заняли первое место. Мы лучшие в мире. Это колоссальные результаты.

У нас всегда неплохие результаты по начальной школе. Но здесь вот, обогнав всех своих сверстников...И более тонкий анализ этих результатов показывает, что независимо от того, дети с русским или не русским родным языком, это касается не только мигрантов.

У нас довольно много людей с неродным русским языком как многочисленных, так и малочисленных народов. Но они точно также показывают очень высокие результаты. И мы удивили весь мир своей способностью учить ребят и достигать самых высоких в мире результатов, независимо от того, родной это или не родной язык.

Что там из дефицитов проявилось? У нас очень хорошая образность текста, считывание его на внимание. Немножко хуже наши ребята справляются как раз с информационной составляющей, с умением вытаскивать информацию из текста и делать выводы. Это дефицит на будущее, который немножко проявился. Но с  точки зрения  чтения, понимания, пересказа, ответа на вопросы по содержанию текста и его интерпретация у нас очень хороший результат.

Это не заставляет нас расслабляться. Наоборот, это демонстрирует, что у нас есть программа, у нас есть учителя, у нас есть возможность учить  ребят. И при соответствующих  ежедневных упражнениях на  толерантность мы умеем достигать системных хороших результатов. 

Но программы обязательно нужны и для школ с разным уровнем подготовки, и для ребят с особыми нуждами и с разными программами. Но если говорят, что чтение - это ступень к следующему уровню образования, только на первой ступени учим читать, а на второй  - умение читать становится инструментом  для изучения других предметов, то дети у нас на вторую ступень переходят оснащенные тем, что они умеют читать.

- Мы в свое время очень гордились тем, что среднее образование, советское, оно очень широкое и  развернутое. На ваш взгляд, сегодня средний выпускник российской средней школы, простите за тавтологию, он обладает таким же кругозором, как и, скажем, 20-30 лет назад или все-таки сузилась "поляна"?

- Скажем так, сколько бы я ни хвалила начальную школу, у нас, правда, там успехи. Мы там действительно занимаем очень хорошие позиции. У нас очень серьезный провал в основной школе. Мы скатываемся просто в совершенно другую группу стран.

И надо сказать, вообще, действительно, плохо понимаем, что делать, собственно, в основной-то школе. Потому что старшие - это уже другое. Там, действительно, нужна профилизация. А вот в основной получается такой какой-то странный поиск - вроде надо стать самостоятельным, ребенку найти себя, суметь построить свою образовательную программу.

С другой стороны, эта дробная многопредметность не позволяет сориентироваться и вырастить этот... Выбора практически нет. Все курсы обязательные. Мы гордились фундаментальностью, но совершенно сейчас не понимаем, сохранилась ли системность и фундаментальность или мозаичная фрагментарность.

И надо сказать, что те  специалисты, которые анализируют результаты ЕГЭ по математике, они говорят, что, сколько бы мы сейчас не поставили минимум, опустив, как многие шутят, ниже плинтуса требования.. Если подходить всерьез,  то 25 процентов ребят, не меньше, не осваивают ничего из старшей школы по математике. Все, за что они получили свои тройки, означает, что они освоили программу до 9 класса. То есть основную школу.

Все, что потом мы старались сделать в старшей школе что-то из сложного, действительно, там же у нас сложные программы, уже элементы теории вероятности, дифференциального исчисления... Все это ребятами не осваивается.

Может быть, потому что они считают не нужным. Может быть, уже склонности проявились к гуманитарному знанию, к другим творческим направлениям. Но тем не менее, это зря потраченное, во-первых, время ребят и их усилия несомненно, усилия педагогов, да и деньги, выброшенные на ветер.

Может быть, действительно, нам старшую школу сделать гораздо более специализированной, а перед основной поставить эту задачу системности, фундаментальности. при этом обеспечив этот багаж.... Тем не менее, суметь сориентироваться правильно, позволить иметь право на ошибку, переходить с одного профиля на другой.

Но, мне кажется, что самые ключевые содержания образования, социализация детей, современных навыков, информационных, коммуникационных, умение в коллективе  работать. стать лидером, эти все болевые точки лежат именно в основной школе - с пятого по девятый класс. 

И здесь я бы  стояла даже за смену технологий. Наверное, технология дробная, классно-урочная, она не соответствует реальностям. Наверное, активнее надо и на проектные подходы переходить организации школьного образования, работать в малых группах с разными программами, возможностями выбора. Потом и результаты должны быть, наверное, разные. Мы слишком много напихиваем просто таких знаний в ребенка, лишь бы они туда поместились. Хотя дети давно понимают, где и как эти знания можно взять и получить.

- На ваш взгляд, современная российская средняя школа, она помогает ребенку с выборов дальнейшей профессии, дальнейшего жизненного пути?

- Почти нет. Сейчас мы с ЕГЭ столкнулись. Когда позволено поступать в разные вузы, и многих взрослых шокирует, как это так можно выбрать одновременно и рекламу, и, допустим, что-то из инженерных специальностей, если умудрились сдать физику. И, допустим, иняз.

На самом деле, ребята и их родители зачастую реагируют на соременные слова, на этикетки, на  кажущуюся возможность, что это будет интересной профессией, работой в будущем. Поэтому подают везде документы, а там, мол, будет видно. Это означает, что осознанного выбора не сделать.

А с другой стороны, а когда его можно было попробовать сделать? А что, собственно, дали возможность выбрать, причем ответственно, понимая, что ты пойдешь по этой дорожке, то ты другую как бы закрываешь?

 В русских сказках везде стоит - направо, налево, туда пойдешь. Какого-то такого ответственного выбора нет. Все по накатанной. В лучшем случае родители выбирали, экстернат или нет, для того, чтобы подготовиться к вузу. Самостоятельных каких-то проектов, такой инициативы для ребят тоже не так много. Не хочу ничего воскрешать из прошлых наших организационных  пионерско-комсомольских или каких-то еще историй, но ведь они давали очень большой опыт другой деятельности, других коллективов.

Той самой некоторой активности, общественной, самостоятельной, которой нет. У нас очень много школьных средств массовой информации, зарегистрированных даже. Это замечательно. Но, как я посмотрела, во многих из них руководят точно также учителя. Это, скорее, их средства массовой информации, которые они делают вместе с ребятами. Если посмотреть на радио, на телевидении мы так редко слышим голоса ребят, которым 15-17 лет, просто удивительно. Поэтому, конечно, школа, перегружая именно знаниями, знаниями предметов, не дает опыта социальной жизни общественной жизни, которая очень нужна нашим ребятам.

- На ваш взгляд, что нужно сделать для того, чтобы школа наша выпускала более или менее адаптированных к жизни ребят?

- Мне кажется надо все-таки менять технологию внутри школы  образования.  Отказываться особенно в основной школе от классно-урочной системы, активнее вводить эти проекты, современную организацию интересной деятельности. И оставить свободу времени для ребят выбора интересных занятий.  Мы претендуем слишком на  много времени, не слишком высокие позиции в жизни ребят. А на самом деле, нам надо как-то себя ужать и потесниться. Освободить для них пространство их собственной жизни, самоопределение, задумывание, вообще хотя бы какого-то молчаливого спокойствия размышления над самими. Надо нам с нашим   вторжением быть аккуратнее в жизни. Это их жизнь.