Минск должен стать столицей «Новой Центральной Европы»

Известные временные трудности в отношениях Российской Федерации и Республики Беларусь, очевидно, следует рассматривать никак не с точки зрения личных отношений отдельных политиков. Это прежде всего следствие непроизведенного самоопределения, другими словами, отсутствия в настоящий момент работы, направленной на позиционирование и выстраивание геополитической идентичности наших стран.

На это однозначно указывает, например, параллельная интенсивная коммуникация и РФ, и РБ с Западом, Китаем, ядром Латинской Америки, странами Ближнего и Среднего Востока. Многообразие и неограниченная многовекторность взаимодействий, иногда даже ревность в отношении к какому-либо партнеру в данном случае отражает пока еще неспособность к жизненно необходимым совместным действиям, для которых 11-летнее Союзное государство оказывается уникальной платформой. Но именно это совместное действие единого Союзного государства в мировом целом, которое за последние 11 лет, пожалуй, никто толком не обсуждал, могло бы стать ключевым направлением союзного строительства и верным выходом из интеграционного тупика.

Какие же жизненно важные задачи, подлинные геополитические императивы стоят перед Союзным государством России и Беларуси?

Во-первых, сохранение и умощнение российско-евразийской цивилизации как первоисточника геополитической, геоэкономической, геостратегической и геокультурной мощности наших братских народов.

Во-вторых, организация новой экономики – экономики развития, которая бы технологически обеспечивала мировое качество жизни наших народов.

В-третьих, реинтеграция и структурация постсоветского пространства как естественного географическо-экономического «тела» нашей общей цивилизации, необходимого для достойного диалога и сотрудничества с другими цивилизациями.

Эти задачи объективны, поскольку неспособность решить их на практике будет означать смерть Российской Федерации либо в виде второго развала государства на несколько частей, либо в виде окончательного сведения РФ на позиции страны третьего-четвертого мира – мира геополитических бомжей – и неминуемого последующего вычеркивания русских из истории.

Решение данных трех задач невозможно без создания Союзным государством пространственного плацдарма, который бы выступал для него геополитической опорой и задавал бы исходную сопоставимость с Европейским сообществом, непосредственно граничащим как с Беларусью, так и Российской Федерацией, и определяющим интенсивные соседские взаимодействия Союзного государства с европейским Западом и миром. Таким плацдармом может быть только форсированно развивающийся макрорегион между Москвой и Прагой с центром в Минске, который в плане его базового взаимодействия с ЕС следовало бы именовать Новой Центральной или Срединной Европой. Проектирование нового макрорегиона Новой Центральной Европы также целесообразно для максимального использования создавшихся за предыдущие столетия на данной территории европейской части бывшего СССР и части бывшего соцлагеря условий: концентрации населения, городов, инфраструктур, производительных сил, кадров.

Вообще давно настала пора пересмотреть отношение к названию большей части территории Европы как «Восточной Европы». Восточной в географическом плане, очевидно, является часть Европы от Москвы до ближнего Зауралья, куда входит, к примеру, вся Челябинская область и даже существенная часть Казахстана. При этом географический центр Европы находится как раз в белорусском городке Полоцке, несколько восточнее Минска – на 55 градусе 30 минуте северной широты и 28 градусе 48 минуте восточной долготы. Также символично, что именно в районе Минска проходит водораздел бассейнов Балтийского и Черного морей, что задает срединность, центровость Минска и по меридиональному направлению. Немаловажно и то, что соседний «второй» центр Европы находится в виде соответствующего музея под Вильнюсом в соседней Беларуси Литве, которая в прошлом году сделала немало для выстраивания отношений Евросоюза с Беларусью.

Но гораздо важнее географии оказывается цивилизационное предопределение создания Новой Центральной Европы. Очевидно, что в очередной раз в российской истории политический курс «новой России» на интеграцию «с Европой» или даже «в Европу» провалился. Это неудивительно, поскольку в цивилизационном плане российско-евразийская или российско-азиатско-европейская цивилизация и европейско-романо-германско-англосакская цивилизация (т. е. та Европа, которая, по словам А.С. Пушкина, «в отношении России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна», и которую точнее и правильнее было бы называть Западной Европой) являются абсолютно разными и принципиально не сводимыми друг к другу.

Вместе с тем полноценный диалог нашей цивилизации с Западной Европой, с Западом в Европе возможен исключительно при равномощной цивилизационной развитости нашей Европы, особенно граничащей с Западной Европой.

Именно строительство вокруг Минска в рамках Союзного государства России и Беларуси Новой Центральной Европы способно действительно соединить нас с Европой, а не придумывание в XXI веке всякого рода «окон» и «дверей» в Европу, на роль которых примеривают, в частности, ту же Польшу, что является опасной иллюзией. Необходимо регионализовать Европу на нашем естественном геополитическом и культурно-историческом пространстве российско-евразийской цивилизации.

Итак, в Новую Центральную Европу как транснациональный автономный макрорегион должны войти Республика Беларусь, Российская Федерация своей центральноевропейской частью, Украина, Литва, Латвия и Эстония, Чехия, Словакия, Румыния, Молдавия и Польша. И ключевой задачей России при этом является еще большая помощь братской Беларуси и вообще интенсивная работа на мощный подъем Беларуси. Тем самым Москва будет только усиливать саму себя, Российскую Федерацию, создавать себе новые геополитические и геоэкономические возможности.

Привычное всем сегодня понятие Центральной Европы, между прочим, было введено всего век назад в целях обозначения германской гегемонии в Европе. И нам необходимо сегодня «отнять» у Германии не совсем заслуженно ею присвоенное право обозначать себя центром Европы, отодвигая нашу русско-российско-евразийскую цивилизацию на периферию «Восточной Европы».

Напомню, как было дело век назад. Сначала известнейший политический географ Ф.Ратцель в 1901 году предложил создание Центральной (или, точнее, Срединной) Европы как экономического союза всех государств западнее Вислы под немецким господством. Это обосновывалась тем, что Германия находится в «сердце Европы». Дальнейшую разработку эта идея получила в книге немецкого географа И.Парча «Mitteleuropa» (1906), разработавшего концепцию европейской конфедерации – конгломерата государств с ядром опять же в Германии, поскольку именно она занимала центральное положение в Западной Европе. При этом Срединную Европу (в рамках Европы Западной!) Парч видел как «структурное образование», которое должно иметь границы, «пока что далекие от границ его отчизны».

Наиболее известным представлением этой пангерманской мечты стала в 1915 году, в разгар Первой мировой войны, книга «Mitteleuropa» немецкого политика XIX-XX вв. Фридриха Науманна, друга известного социолога Макса Вебера. Науманн обосновывал создание Срединной (Центральной) Европы как главную для Германии цель Первой мировой войны, поскольку (и здесь он солидарен со шведским социологом Рудольфом Челленом, кстати, автором термина «геополитика»), чтобы выдержать конкуренцию с такими мощными образованиями как Англия, США и Россия, народы центра Западной Европы должны объединиться вокруг Германии и организовать новое интегрированное политико-экономическое пространство.

Еще в ранних рассуждениях Науманна есть интересные пассажи по необходимости организации «Mitteleuropa». Относясь к знаменитой Фрейбургской речи Макса Вебера о «мировой политике» Германии, Науманн вопрошал: «Разве он не прав? Чем нам поможет самая совершенная социальная политика, если придут казаки? Перед тем как заниматься внутренней политикой, не мешало бы сначала обеспечить безопасность народа, Отечества, границ. Надо позаботиться о том, чтобы государство было могущественным». При этом Науманн видел такое устройство Европы, при котором Германию будут защищать две «великие китайские стены» военного и экономического характера, простирающиеся с севера на юг через весь континент: одна – между Германией и Францией, а другая — между Германией и Россией. А вот третьей стены между Австро-Венгрией и Германией, по его мнению, можно было избежать в связи с естественным стремлением этих двух империй друг к другу и их немецкоязычным родством.

В итоге Науманн предлагал Срединную Европу в качестве сверхгосударства (Oberstaat) в форме конфедерации, обеспечивающую окружающим странам экономическую и оборонную безопасность. При этом он считал, что потребности обороны и экономическая централизация сделают для малых стран невозможным выживание без союзов с двумя великими державами, Австрией и Германией, в связи с чем потребуется, по мысли Науманна, присоединение к Срединной Европе балканских государств и Италии, а возможно, и Украины. Экономической основой конфедерации по Науманну должен был стать центральноевропейский общий рынок. Важным условием реализации своего проекта Науманн считал формирование наднациональной центральноевропейской идентичности. В его модели предусматривалась возможность создания наднациональных, надгосударственных образований, вплоть до формирования «Соединенных Штатов планеты». Господствующие позиции в этом центральноевропейском сообществе Науманн отводил, разумеется, Германии.

Идея Срединной Европы вокруг Германии имеет глубокие корни в германской истории. Показательна максима, сформулированная в 1818 году представителем мистического направления в немецком протестантизме Арндтом на основании того, что уникальной особенностью Германии является ее «срединное положение» (Mittellage): «Бог поместил нас в центре Европы; мы (немцы) – сердце нашей части света».

После падения Берлинской стены и объединения Германии концепт Центральной Европы по-германски был реанимирован и используется сегодня в качестве теоретической матрицы и доктрины для обоснования процесса возвращения бывших государств Варшавского договора (Польши, Венгрии, Чехии, Словении, Словакии, Болгарии, Румынии) «в Европу», а точнее, их интеграции в военно-политический блок НАТО и Европейский союз. Обоснование при этом сводится к тому, что культура, история, мировоззрение населения этих стран ближе к Германии и Франции – «демократическим странам с рыночной экономикой».

В этом плане Беларуси совместно с Российской Федерацией (особенно ее европейской частью) в ближайшие годы по необходимости предстоит в сущности по мирополитическому вектору, задору, напряжению стать Германией – разумеется, без каких-либо империалистических отлетов и завихрений. Отказываясь от идеи господства и гегемонии, необходимо, однако, использовать наше бесценное достояние – Союзное государство – для проведения союзной мировой политики и геополитики.

Показательно, что будущая Срединная-Центральная Европа по-германски в момент ее проектирования не была ни наиболее развитым, ни самым могущественным макрорегионом на континенте. Напротив, она была наиболее слабым местом («звеном») в «большой» Европе, ее периферией. Собственно, только две мировые войны на деле и поставили Германию в центр современной Западной Европы.

Отсюда следует, что строительство Новой Центральной Европы надо начинать срочно, не дожидаясь каких-то «объективных» показателей мощности, с того уровня, где мы есть сегодня. Наоборот, само такое макрорегиональное проектирование и действие является инструментом подъема наших стран.

Также отметим, что Евросоюз при этом мог бы получить уникальный опыт нового развития евроинтеграции, поскольку новый геополитический статус Беларуси мог бы предоставить Западной Европе возможности для новой креативной рефлексии по поводу своего собственного будущего. «Последняя диктатура Европы» на деле, при разумном отношении западноевропейцев, могла бы стать плацдармом обеспечения свободы и спасения Западной Европы.

Подробное описание нового макрорегиона – впереди. В заключение же отметим несколько важных моментов.

Очевидна гигантская роль Новой Центральной Европы как транзитного моста. Здесь необходимы дальнейшие шаги по росту транзитного потенциала и капитала макрорегиона, в частности, реализация с западного направления проекта «Транссиб 2.0». Идейной и технологической скрепой Новой Центральной Европы по меридиональному направлению, творчески корректирующей известную программу «Восточное партнерство», могло бы стать создание Балто-Черноморского коридора развития (здесь интересными являются тексты Юрия Царика и Арсения Сивицкого) с опорой на инфраструктурные проекты: Евразийский сухопутный мост, строительство трех российско-белорусских АЭС и создание в Беларуси полноценной ядерной индустрии, создание ряда кластеров промышленного развития с опорой на новое союзное станкостроение.

Обсуждение проекта Новой Центральной Европы позволяет предположить, что реинтеграция постсоветского пространства в ближайшее десятилетие должна организовываться не на одном, а одновременно на нескольких разных принципах и направлениях. На данный момент вырисовываются пять автономных региональных реинтеграционных блоков или модулей создания новой большой страны:

• Новая Центральная Европа с опорой на ось Прага – Минск – Москва;
 • Большой Кавказ с границами в Иране, Турции и России;
 • Новый Средний Восток, или Центральная Евразия от Карского моря Северного Ледовитого океана до Аравийского моря Индийского океана;
 • Российско-монгольский союз;
 • Подъем Дальнего Востока России при тесном сотрудничестве с соседними государствами Северо-Восточной Азии.

Каждый из этих реинтеграционных модулей имеет свою природу и органику, свои темпы, опирается на разные механизмы реинтеграции. Но в целом позволяет невоенным образом управлять ситуацией в том, что замечательный российский геополитик Вадим Леонидович Цымбурский в 1995 году назвал «Великим Лимитрофом»: «Единый пояс, отделяющий Россию от всех примыкающих к незамерзающим океанам центров силы и цивилизационных центров… Система Великого Лимитрофа – от Корейского полуострова и до Финляндии».

Геополитическая ситуация для российско-евразийской цивилизации такова, что работать придется одновременно по всем пяти направлениям. Более того, данные направления являются необходимым образом взаимодополняющими и усиливающими. Однако, с учетом наличия уникального, хотя и сложного опыта Союзного государства России и Беларуси, который просто нельзя игнорировать и замалчивать, главным направлением становится центральноевропейское.

Вперед, к Новой Центральной Европе с центром в Минске!