Чтобы победить коррупцию, России нужна смена режима

Есть старый анекдот. «Приезжает нигерийский министр в гости к южнокорейскому. У того – роскошная квартира:
- Как вам это удалось? - спрашивает нигериец.
- Очень просто. Посмотрите в окно. Видите мост?
- Вижу.
- 5%, - гордится кореец.
Через полгода приезжает южнокорейский министр в гости к нигерийскому. У того – роскошный дворец. Всюду лежат медвежьи шкуры, ходят павлины. Красота неимоверная:
- Как вам это удалось?
-Посмотрите в окно. Видите мост?
- Не вижу никакого моста.
- 100%».

Этот старый анекдот показывает соотношение двух видов коррупции. Когда коррупция низка, она может быть двигателем экономики страны. За 5% от контракта чиновник расстарается – и завод будет построен раньше срока. Но когда крадется 90% (не говорю уже о 100%), то завод не строится, а создается его картонная имитация.

Россия находится на «нигерийском» уровне коррупции. Недавний форум АТЭС прошел при таком уровне воровства, что в роскошных конференц-центрах, предназначенных для приема иностранных делегаций, не было даже туалетов. Про роскошную жизнь окружения министра Сердюкова не писал в последние годы только ленивый. Но отставка «мебельщика», как называли его в армии, произошла только сейчас.

Не надо, впрочем, думать, что коррупция «нигерийского» уровня – это случайность. Нет, это система, которую государство защищает и оправдывает.

Она покоится на двух столпах. Первый – отказ от признания международного антикоррупционного права. У нас до сих пор не ратифицирована 20 статья Конвенции ООН против коррупции. Эта статья гласит: «…каждое государство-участник рассматривает возможность принятия таких законодательных и других мер, какие могут потребоваться, с тем чтобы признать в качестве уголовно наказуемого деяния, когда оно совершается умышленно, незаконное обогащение, т.е. значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать».

Российские чиновники всеми лапками отбиваются от немилой их сердцу 20-й статьи. Но почему? Потому что она вводит презумпцию виновности в отношении чиновников. Ездишь на автомобиле класса «люкс»? Имеешь личный самолет и недвижимость? Получаешь при этом 150 тысяч рублей? Обоснуй, на какие деньги купил. Бабушка завещала? Жена подарила на день рожденья? А у них откуда?
Вышеприведенные вопросы – самые страшные для российского чиновничества. Наши тузы зачастую бедны, как церковные крысы, но зато их жены и родственники - владельцы «обширных поместий».

Но государство стоит на страже интересов своих коррупционеров. Поэтому статья 20 Конвенции ООН по борьбе против коррупции не будет ратифицирована при нынешнем строе.

Второй коррупционный столп – отказ от судебного преследования даже вконец проворовавшихся бюрократов. Вы заметили, конечно, что в России с коррупцией страсть как борются. Просто пар из ушей. Но чудесным образом в число коррупционеров никогда не попадают подлинно высокопоставленные люди. Российский коррупционер жалок и убог. Он, в лучшем случае, начальник отдела в министерстве. Ну, заместитель директора департамента. Выше антикоррупционеры не забираются никогда. Министры на скамью подсудимых не попадают. Даже их замы пользуются иммунитетом.

В итоге высший слой, пользуясь безнаказанностью, набивает мошну. Самое страшное, что может грозить Большому Начальнику, – это отставка и переход на «менее ответственную» работу. Попавшие в жестокую опалу могут переехать жить-поживать в курортные страны с высоким уровнем жизни. Например, бывший мэр Москвы Юрий Лужков, которого после отставки в чем только не обвиняли, преспокойно живет в Австрии. А не в управляемой им в течение 20 лет «дорогой моей столице, золотой моей Москве».

Все вышеизложенное означает, что борьба с коррупцией в современной России может быть только краткосрочной кампанией, преследующей политические цели, но никак не долговременной стратегией. Ибо чтобы победить коррупцию, нужно ратифицировать статью 20 Конвенции ООН и снять неформальную неприкосновенность с высших чиновников.

Если этого сделано не будет, то отстранением отдельных коррупционеров ничего не решить. Тем паче, что люди, окружение которых обвиняется в непомерных хищениях, по-прежнему прекрасно чувствуют себя на свободе. Ни следствие, ни руководство страны не выдвигают к ним ровным счетом никаких претензий.

Российские либералы любят хвалить Ли Куан Ю, основателя Сингапура, которому удалось победить коррупцию и сделать государство-остров одной из самых развитых стран мира. Настолько развитой, что ВВП на душу населения в Сингапуре превышает американский. Достижение, учитывая, что Сингапур не является маленькой нефтяной монархией.

Так вот, Ли Куан Ю в свое время дал правителям совет, как победить коррупцию: «Посадите нескольких своих близких друзей. Они знают, за что вы их сажаете. Вы знаете, за что вы их сажаете». То есть принцип прост – не должно быть неприкасаемых. Сравните с российской коррупционной экономикой «друзей», «дружочков», «приятелей» и «подружек».

Рыба гниет с головы, гласит народная пословица. Россия почти сгнила, честно говоря. В оправдание нам говорят, что, дескать, в России всегда воруют. Но это ложь. Были громадные исторические периоды, когда коррупция была низка. Например, после Великих реформ Александра Первого. В СССР - после Сталина. При Андропове расстреляли директора «Елисеевского» гастронома – за копеечную, по нынешним временам, коррупцию. На его даче при обыске обнаружили 50 тысяч рублей. Сумма крупная, но нынешние олигархи долго бы смеялись, узнав, что возможен расстрел за коррупцию в продуктовом магазине (пусть и элитном).

Так что не надо болтать про извечную коррупцию. Надо просто с ней бороться. Не методами Сталина, конечно, а теми, которые приняты в современном обществе. Вот только для того, чтобы победить коррупцию, нужна либо смена режима, либо опомнившаяся власть. А ни того, ни другого пока не видно. Значит, проблема будет только нарастать, пока не приведет к полномасштабному кризису.  

Справка:

Коррупция (от лат. corrumpere — растлевать, лат. corruptio — подкуп, порча) — термин, обозначающий обычно использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав в целях личной выгоды, противоречащее законодательству и моральным установкам. Наиболее часто термин применяется по отношению к бюрократическому аппарату и политической элите.