Скипетр и держава, хоругвь и арматура

Согласно исследованию Фонда «Общественное мнение» (ФОМ), 28% респондентов неверно отвечают на вопрос о том, с каким событием связана дата 22 июня (8% дают неправильный ответ, 20% затрудняются с ответом). Доля ответивших правильно составляет 72%, в возрастной категории 18-35 лет - 55%. О том, что произошло 9 мая, знает 98% опрошенных: грохот салюта, парады, ликеро-водочные изделия и бесконечная череда садово-огородных праздников слишком внушительно напоминают об исторических корнях этого выходного дня.

До сих пор считается, что 9 мая - единственный праздник, чей смысл, содержание, идеология, если угодно, по-настоящему объединяют нацию. Они-то, может быть, и объединяют в ходе прогулок на роликах по Поклонной горе, но исследование ФОМа показывает, что, по большому счету, широкие народные массы не понимают сути одного из главных событий отечественной истории.

Корень проблемы, как справедливо отмечалось на прошлой неделе на совещании с преподавателями истории и обществоведения, - в учебниках истории. Причем школьных. С одной стороны, замечательно, что на этот вопрос обратили внимание на самом высоком уровне, с другой, - сам по себе факт диалога с учителями не страхует от рисков создания новой исторической мифологии, нового краткого курса.

Вы будете смеяться, но главной интригой российской исторической науки, основной проблемой массовой российской исторической культуры, наполненной по преимуществу «попсовыми» мифами, ключевой темой государственной идеологии остается сталинизм. И борьба вокруг истории, ее правды и мифов была и остается борьбой сталинистов и антисталинистов. Сегодня выясняется, что спустя 20 лет после «Покаяния» Тенгиза Абуладзе, нация не готова ни к какому осознанию исторической вины и ответственности. Нация готова гордиться позорными и сумрачными страницами своей истории, стоить на их основе национальную идентичность. И в этой новой исторической мифологии кичливость, подлость и глупость идеологизированной империи волшебным образом оборачиваются не недостатками, а достоинствами.

День начала войны незначим и неважен для 17% респонентов. Среди молодых таких 29%. Если вспомнить, что новый русский национализм - агрессивный, замешанный на ненависти к мигранту-инородцу и политическом православии, всегда готовый к акту прямого действия - становится все более популярным именно у молодежи, картинка становится более понятной. Память о войне на самом деле уже не скрепляет нацию. Антинацистский «общественный договор», который еще с брежневских времен соблюдала любая власть и народ - мифологическая фикция. А фашизация массового, именно массового, сознания - основная современная угроза.

И вся эта история с Бронзовым солдатом, последовавшая за ней антиэстонская и антизападная истерика, не имеют ровным счетом никакого патриотического или антифашистского смысла. Она имела ровно обратный эффект: рост националистических, имперских, изоляционистских настроений, распространение агрессивности и всевозможных фобий. Воспитание войной, памятью о ней, может быть разное: в одном случае формируется здоровый, зрячий патриотизм, основанный на знании истории, в другом - агрессивный национализм, замешанный на исторической мифологии. Сегодня российская история, увы, в большей степени мифология или - в «попосовом» варианте - набор диковатых сказок в стиле таблоидной прессы.

Начало войны и годы, предшествовавшие началу, несут в себе не меньше, а может быть, больше уроков для исторического сознания и памяти нации, чем сама война и ее окончание. Почему Великая Отечественная вообще стала возможной? Какова степень вины Сталина и сталинизма в том, что события разворачивались так, а не иначе? Была ли страна готова к войне? Что помешало ей быть готовой? Какова роль пакта Молотов -Риббентроп в этой готовности/неготовности? Каковы нюансы этой взаимной любви и ненависти двух конкурировавших тоталитарных режимов? И, наконец, что об этом надо написать в школьных учебниках истории?

Это все о том же: сталинизме и антисталинизме, демократии и тоталитаризме, об уроках истории, имеющих непосредственное отношение к сегодняшнему дню.

Стоит ли после этого удивляться тому, что всего лишь 7% опрошенных помнят о том, что период с 1939 года по 1941-й был отмечен репрессиями? Или тому, что суммарно 72% респондентов не помнят, что произошло 1 сентября 1939 года? А в этой дате - не меньше «воспитательного» значения, чем в 22 июня или 9 мая.

Не праздничная кичливость и гордость за черные страницы истории сплачивают страну. Покаяние и чувство вины формируют нацию и подлинный патриотизм. Кто скажет, что это неправда при виде железных батальонов бритоголовых орлов, идущих с хоругвью в одной руке и арматурой в другой?