За дрова человека

В селе Гвазда Воронежской области топить дома начинают с середины октября. Ночи холодные. Стынет воздух. В Страсбургском суде по правам человека про воронежский климат известно немного. И про бытовые условия жизни тоже. Права человека и дрова — кто бы мог подумать, что эти реалии пересекутся в беспрецедентном деле российской страницы страсбургского правосудия. Пересеклись. В мае 2007 года коллектив средней школы поселка Гвазда Воронежской области в количестве 23 человек выиграл самый большой в истории Страсбургского суда коллективный иск против Российской Федерации. Учителя жаловались на невыплату по судебному решению компенсации на отопление.

В Гвазду из Воронежа надо сначала ехать четыре часа на рейсовом автобусе до Бутурлиновки, оттуда еще минут двадцать — на чем придется. Долгая дорога. Два нестарых еще мужика, сидящих передо мной, сначала было сцепились из-за сумки, кем-то неловко поставленной в проходе. Но на первой же станции купили поллитру и оставшуюся дорогу провели в полном душевном единении. Они не производили впечатления опустившихся, никчемных людей — крепкие, прилично одетые мужики глушили в понедельник с утра водку безо всякого повода. В общем, если вы что-то хотели узнать про родину, но боялись спросить, то вам в рейсовый автобус по маршруту Воронеж — Бутурлиновка.

В третьем часу дня в средней школе Гвазды не было ни одного ученика. В учительской меня встретили с настороженным интересом, но, услышав словосочетание «Страсбургский суд», директор школы Валентина Сергеевна Дубинкина сказала следующее: «Не надо было подавать в этот их суд. Я очень жалею. Я, например, уже не рада деньгам. Сколько нервов потрепали. Я же депутат. Вызывают к районному начальству и начинают стыдить до слез. Не хочу разговаривать на эту тему…»

Европейский суд довел преподавателя русского языка с 17-летним стажем и по совместительству директора школы Дубинкину, ответственную за весь учительский коллектив, до открытой конфронтации с местной властью за 12 тысяч 650 рублей 60 копеек отсуженной компенсации. Не стоило ее подорванное здоровье этих денег, но обратно не отыграешь. В отечестве даже выигранный суд — не повод чувствовать себя победителем.

«Пускай вам наши пенсионеры рассказывают — им терять нечего, а меня после этого суда и уволить грозились, и школу закрыть»,— Дубинкина закрыла тему…

Нечего терять

Пенсионер Василий Тимофеевич Миляев, преподаватель физкультуры, выглядел как человек, которому действительно нечего терять. И, прерываемый изредка репликами коллег по учительской, рассказал следующее. Компенсацию на дрова не платили долго, лет десять. Ну и кончилось терпение. Тогда подали в суд всем коллективом. Суд, правда, рассмотрел иск только за последние из этого срока три года и постановил взыскать долги с администрации села Гвазда. Суммы, из-за которых позже было потревожено страсбург-ское правосудие, колебались от 5785 руб. 25 коп. учителю Храпову до 12 750 руб. 60 коп. учителю Борискиной.

Но после суда денег по исполнительным листам никто не получил, и учителя пошли искать справедливости в высшие инстанции, потому что издеваться, конечно, можно долго, но не так откровенно. В жалобах на неисполнение решения гваздевцы дошли до уполномоченного по правам человека и до президента (тогда еще Путина).

В личную переписку с главой государства, естественно, вступить не удалось, но канцелярские люди из администрации ответили однозначно: «Исполнить решения суда невозможно из-за отсутствия денежных средств на расчетных счетах должников».

Гваздевцы подумали недолго и решили апеллировать к европейскому суду. Отправили письмо с жалобой в Страсбург, где среди прочих документов, подтверждающих правоту учителей, было и постановление ВЦИК и Совнаркома от 1930 года, которое, как подсказал истцам правозащитник Сиволдаев, юридической силы не утратило, невзирая на почтенный срок давности. Короче, еще советская власть гарантировала учителям льготы.

Страсбург мариновал дело недолго. В 2007-м пришел вердикт, из которого следовало, что Российская Федерация нарушила право на справедливое судебное разбирательство — раз, права собственности — два. Деньги выплатили.

Но ни радости победы, ни гражданского единения в школьном коллективе не прочувствовали. И поэтому еще один иск в Страсбург, теперь уже на выплату компенсаций за моральный ущерб в сумме 3000 евро, подали не все. В основном пенсионеры, которым, как уже было сказано, терять нечего. Не то чтобы коллектив раскололся, но трещину дал по идейным соображениям, типа: имеет смысл позорить родину, если она тебе в душу наплевала, или лучше не связываться?

Надежда Алексеевна Сокрюкина, проработавшая учительницей начальных классов 27 лет, в интервью журналу «Эсквайр» (издание, известное неформальными интервью с известными личностями мира) так и сказала: «Нам терять нечего, кроме своих цепей и навоза. Мы будем бороться до конца. Нас только прибить могут, больше ничего».

Чтобы понять, на какой почве взросло правосознание в Гвазде, надо эту школу видеть. Ее построили в 40-м году прошлого века, строительным материалом послужили кирпичи от разрушенной церкви. Реинкарнация божьего храма в храм знаний — самое гуманное перевоплощение, если вдуматься. А если не вдумываться, то получится, что уже тогда на строительстве школы пытались сэкономить за счет руин.

Учитель физкультуры Миляев водил меня по кабинетам. Школа выглядела прилично настолько, насколько прилично может выглядеть нищий человек, если его отмыть и приодеть. Ярко-малиновый цвет стен объяснялся тем, что другой краски на ремонт родители не достали, а странная форма дверей — что их, как и окна, не меняли последние 60 лет, и от наслоений краски они напрочь утратили прямые углы… Главный вход в школу давно заложили кирпичом, а на старых ступеньках выросли осенние одуванчики. В 70-х годах в школе учились 700 детей, сейчас — 174. Оптимизировать работу с учительским составом здесь пытались несколько лет назад, когда вышел указ, не позволяющий работающим учителям-пенсионерам получать кроме пенсии еще и зарплату. Миляев говорит: «Ну у нас тогда буквально полшколы уволилось. В районе спохватились, потому что оказалось, что нас заменить некем, и указ отменили». Теперь у Миляева три тысячи льготная пенсия и столько же зарплата.

Я перевела разговор на профессиональные рельсы и поинтересовалась, как он проводит уроки физкультуры. Есть ли возможности физически развивать юных гваздевцев? Василий Тимофеевич коротко ответил, что возможностей никаких нет, кроме перспективы бегать круглый год кроссы по пересеченной местности, а из спортинвентаря в хорошем состоянии только перекладина 46-го года выпуска.

В этом месте диалога я подумала, что, пожалуй, про уровень обеспеченности средней школы поселка Гвазда, в прошлом сельхозгиганта и передовика в области союзного животноводства, я больше Миляева расспрашивать не буду.

Сиволдаев как движущая сила

Илья Сиволдаев — воронежский правозащитник, юрист общественной приемной уполномоченного по правам человека. Валентина Антоновна Борискина, завуч гваздевской школы, нашла его несколько лет назад и, собрав подписи коллег, пришла с архивом судебной тяжбы и вопросом: что делать?

Сиволдаев взял дело, отправил Борискину заниматься учебным процессом, и именно с этого момента шансы быть помянутым в Страсбурге у российского правосудия выросли в геометрической прогрессии.

Потому что (есть у меня такое ощущение) в Воронежской области никто лучше Сиволдаева не разбирается во всех мыслимых и немыслимых нормативных актах по компенсациям, пособиям, выплатам. Свое знание правозащитник уже несколько лет несет в массы. Образцы исков в суды с его легкой руки публиковались в рекламной газете «Воронежский презентЪ», в газете объединенного гражданского центра «Право и достоинство», в газете областной детской организации «Искра» — «Школа демократической культуры». К благому делу присоединилось даже отделение воронежского РНЕ, опубликовав образцы исков в виде листовок.

Что касается образцов жалоб в Страсбург, то Сиволдаев с товарищами в 2005 году выпустили брошюру «Как защитить свои права в ЕСПЧ, если государство не исполняет решение суда».

Правовой ликбез срикошетил моментально. В Воронежской области за индексацией несвоевременно выплаченных пенсий в суды обратился примерно каждый второй пенсионер — около 250 тысяч человек, а по невыплате детских пособий — 130 тысяч матерей. В большинстве случаев судебные решения этих истцов не были в срок исполнены, и что будет, если все они ринутся за правдой в Страсбург, даже представить страшно.

Пока ринулись не все. Но тенденция складывается в пользу стратегии Сиволдаева: каждая четвертая жалоба в Страсбурге — от воронежцев. 250 дел уже выиграны. Кстати говоря, одно из этих дел выиграл Илья Сиволдаев в свою пользу, то есть в пользу детских пособий на одного из своих троих детей. А потом выиграл и моральную компенсацию за задержку этих выплат: 140 евро материального и 2000 евро морального вреда.

Одно из последних выигранных дел Сиволдаева — иск сельских медиков по невыплате компенсаций по ЖКХ. До Страсбургского суда дело не доводил, ограничился российским Конституционным.

И еще по поводу Гвазды. Когда я разговаривала с учителями, то в осторожных комментариях к делу мне дали понять, что во вторую победу, уже за моральный ущерб, они не верят. И не ждут ее. А Сиволдаев верит, поэтому невзирая на то, что девять учителей (из тех, кому есть что терять) подписали с местной властью мировые соглашения, то есть вроде как исчерпали конфликт; невзирая на это, иск в Страсбург он подал от всего коллектива. И написал в деле, что мировые соглашения были достигнуты «методом давления». Если в Гвазде выиграют и этот иск, то это будет самая масштабная победа оскорбленного достоинства.

…Все-таки по счетам, в том числе и за дрова, надо платить вовремя.

P.S. «Гвазда» на среднерусском диалекте означает «грязь».