По логике нашего ТВ, люди не думают - у них просто бывают идеи

Расцвет юмористических программ — «6 кадров», «Слава богу, ты пришел!», «Дальние родственники», «Уппс!», «Убойной ночи», «Убойная лига», «Смех без правил» — легче всего объяснить здоровым желанием нашего общества адаптироваться к себе самому и смириться с собою как с неизбежностью. Если наш вид не весьма хорош, пусть он будет хотя бы смешным.

Но есть и еще одна мотивация — заряженность современных людей на восприятие короткой формы, короткого информационного блока, краткой реплики. Эта краткость нужнее непредсказуемости острот.

Клиент приходит в ресторан, заказывает то же блюдо, что и вчера, и удивляется, почему порция такая маленькая. Официант невозмутимо интересуется, где сидел клиент в прошлый раз. Может, у окна? Да, именно у окна, а что? А то, что для тех, кто сидит у окна... В общем, всё ясно, каждый может угадать финал реплики официанта. Все мы живем в одном мире, свихнувшемся на рекламе.

Если финал эпизода можно легко вычислить, это уже не раздражает, а даже радует. Значит, мы способны читать мысли телеящика наперед. Значит, мир все-таки в чем-то един, ясен и прогнозируем хотя бы на несколько секунд вперед.

Жена уговаривает мужа, который смотрит футбольный матч, переключить ТВ на другую программу, где идет что-нибудь нормальное. В эпоху бурного промоушена спорта не трудно предположить, что под нормальным жена подразумевает тоже спорт, только другой. Не футбол, так... вот-вот, все всех прекрасно понимают.

Наш социальный юмор смешит тем, что не способен никого ничем удивить. В юмористических программах то и дело получается игра на опережение — кто быстрее отреагирует на посыл персонажа, его собеседник в кадре или телезритель.

Собственно, увидав начало и услышав первые реплики, можно считать, что мы ознакомились с телевысказыванием полностью. Пойдем на другой канал.

Раньше говорили — клиповое сознание. Хотя сознания-то как раз клипового тогда еще не было. Мир вокруг менялся постоянно, каждую минуту, и его осмысление, да и простая ориентация в нем, требовали отнюдь не клипового восприятия.

Из броуновского движения в телеящике обрывков, фрагментиков, ошметков информации и месива неопределенностей надо было мысленно складывать новый образ неизвестного пока мира.

Теперь мир не то чтобы полностью стабилизировался — он продолжает меняться, и еще быстрее, чем 5—10 лет назад. Но телевидение поставило своей целью подстраиваться под скорость перемен.

Самая символическая, прателевизионная реклама — это агитация за электрическую соковыжималку, которая выжимает все-превсе из любых овощей и фруктов, и, главное, быстро. ТВ претендует на то, что работает мгновенной выжималкой из мира полезной информации — полезной прежде всего для ТВ.

Продукты отжима идут единым глабализированным потоком. Этот бесконечный поток и есть новая клиповость, то есть один безразмерный клип, раскинувшийся широко на все каналы. Внутри такого клипа не может быть провалов в виде чисто технических элементов — они обязаны тоже развлекать и тоже дарить какие-то эстетические впечатления.

Когда-то все удивлялись, что из элементарного прогноза погоды ТВ стало делать своего рода модное шоу с красивыми девушками, одетыми в элегантные костюмы. Теперь что там погода — уведомления о необходимости ухода на рекламную паузу ведущие программ щедро расцвечивают эмоциональными красками, мимическими движениями и словесной эквилибристикой.

ТВ вступает в период рекламы рекламы.

Единица строения глобального клипа — готовый, завершенный фрагмент, который может и должен восприниматься автономно, без обязательной прямой связи с другими фрагментами. Если в это правило не вписываешься, заведомо оказываешься в провале.

Довелось мне тут поучаствовать в съемках программы «Гордон Кихот». В данном случае я не о теме программы, которой была якобы критика гламура. (Ясное дело, что ни на каком коммерческом телевидении эта критика всерьез невозможна.) Главным печальным потрясением стал для меня стиль диалога. Какие там концепции, какие там суждения, какие дискуссии!..

Вот один из участников ток-шоу, философ, начинает развивать некую концепцию сущности гламура. Говорит о том, о чем явно много думал. Тина Канделаки, будучи адептом гламура в этом ток-шоу, вместо того чтобы попытаться хотя бы из профессионализма въехать в чужие размышления, прерывает их «тематически оправданным» вопросом: «Скажите честно, выпиваете?»

Оратор в прямом смысле выпадает в осадок и делает паузу — он честно хочет понять, что имеет в виду икона стиля в контексте заявленной темы передачи. Но понять этого невозможно, поскольку она не имеет в виду ничего. Разговор тут же меняет русло. И меняет он это русло каждые полторы минуты, потому что через каждые полминуты все забывают, с чего они начинали свои пассажи.

За последние дни прошло два опять же символических материала. Новостной сюжет был посвящен борьбе с помощью собак с синдромом Альцгеймера в европейских домах для престарелых. А программа «Жди меня» обратилась к людям, находящимся в разных больницах Москвы и не способным связаться с родственниками по причине потери памяти.

Амнезия давно является излюбленным мотивом всего развлекательного искусства.

В наши дни, похоже, повальное укорочение памяти — просто норма восприятия телепродукции.

Неслучайно чуть ли не каждый ведущий в конце программы просит гостей студии кратко сформулировать свои позиции, свои идеи. Подразумевается, что такому отжиму можно подвергнуть любую позицию и любые идеи и ничего с ними от этого не будет, только лучше станут.

А почему лучше? А потому что короткое — значит компактное — больше похоже на предмет, который можно унести с собой. К тому же на халяву. Это и есть влияние психологии потребления на всё и всех.

На самом деле формат телеотжима есть заведомое насилие над процессом мышления, над индивидуальной траекторией, по которой развивается мысль. И для всякого думающего, размышляющего, рассуждающего, знакомого с принципами логики человека очевидно, что ТВ производит некое насилие.

Я разговаривала с некоторыми своими коллегами, которые в разное время становились участниками одного из самых интеллектуальных ток-шоу на канале «Культура» — «Что делать?» с Виталием Третьяковым.

На вкус массовой аудитории — вот уж где рассуждения без берегов, свобода выражения мысли, сложные, протяженные дискуссии. А между тем все мои коллеги жаловались на то, что в телевизионном формате им приходилось постоянно упрощать свои идеи, обрубать подробности и пренебрегать логикой рассуждений. И это в хорошей передаче «Что делать?».

Современное телевидение, даже самое замечательное, работает на продвижение идеи-предмета, идеи-результата. И всё меньше совместимо с процессом развития мысли, с классическими принципами поступательного восприятия и мышления.

По логике нашего ТВ, люди не думают — у них просто бывают идеи. Придумать идею — это как сделать ремонт по ТВ. Раз-два, и готовы новый потолок, новые стены, новая вручную сделанная мебель, всё новое и красивое. Люди начинают делать ремонт и в изумлении обнаруживают, что за один день у них не получается так, как получается у телевидения.

Также в глобальном клипе правят бал ассоциации, опосредованные соотнесения разных фактов, форматов и пластов реальности. Вместо поисков причин происхождения того или иного явления подбираются схожие в чем-то явления, которые можно мысленно укомплектовать в одну упаковку.

Символично и закономерно то, что к завершению истории захвата судна сомалийскими пиратами Первый канал приурочил показ авантюрно-фантастического блокбастера «Пираты Карибского моря».

А «Россия» показала документальный фильм о Николае Еременко «Пираты ХХ века. Еременко — Нигматулин». Ярче всего там подавался советский хит о современных на 1979 год капиталистических пиратах. Разница между советским моряком и жестоким пиратом была нейтрализована темой пиратской романтики и дружбы двух исполнителей.

Наличие актуальных ассоциаций гарантирует встроенность в глобальный клип. А встроенность гарантирует актуальность.

Я уже давно ждала, когда те виртуальные и эти реальные пираты встретятся в телеэфире. И вот они не мистическим, а самым прагматическим образом встретились.

Поскольку американский блокбастер появился несколько раньше, чем активизировались пираты Сомали, не принято всерьез задаваться вопросом, почему несколько лет назад мы про них ничего не слышали. Как будто фильм с Джонни Деппом явился эстетической легитимизацией современного морского разбоя.

Сомалийских пиратов, которых иногда именуют флибустьерами (что неправильно), нам пока по понятным причинам ни разу толком не показали. Живописные классические пираты из блокбастера, обвешанные холодным оружием и плавающие на парусных судах, образуют телеколлаж с нашими и украинскими моряками из новостных репортажей.

Глобальный клип не терпит неясностей и информационных провалов. Там, где информация обрывается, клип просто перетекает в художественные форматы. Вместо долгих размышлений и расследований доминируют компакт-клише, легко считывающиеся в ритме моргающих глаз.
Автор  Екатерина Сальникова