Рассматривая «страшную», как сказал бы Достоевский (1821–1881), красоту и изящество древних и современных храмов, рано или поздно у людей, склонных к религиозности, в первую очередь христианской, возникает вопрос: а была ли эта красота создана во имя Бога, из любви к нему? Или это просто обычная любовь к красивому сочетанию образов и форм? Дело в том, что согласно христианской догматике, настоящая любовь к Творцу должна в конечном счете отсечь, уничтожить все наши земные увлечения и пристрастия, в том числе и любовь к земным красотам. Кроме любви к Богу в душе не должно остаться ничего — в этом и заключается ежедневный христианский подвиг, ведущий человека вслед за Христом.
Над этим вопросом ломало голову не одно поколение, пока Мартин Лютер (Martin Luther, 1483–1546) в XVI веке не сказал — «стоп»! Долой из храма все «финтифлюшки», долой изукрашенный барельефами роскошный фасад, долой все это! Только в житейской аскезе можно услышать голос Бога в своем сердце. Но ведь «человек слаб»... И в новых условиях он начал искать какую-то другую красоту — ну не может он без нее! И вот появилась пуританская красота, красота линий, красота игры оттенков камня, из которого построены стены, красота изящной кожаной обложки Библии… И снова встал проклятый вопрос, правильно ли это? Может быть, вообще покинуть храмы, чтобы не искушаться? И надо сказать, что нашлись смельчаки и среди американских
Комментарии /0
После 22:00 комментарии принимаются только от зарегистрированных пользователей ИРП "Хутор".
Авторизация через Хутор: