ЕГЭ «спас» Россию от ямы

«Юристу хорошо, а инженеру – лучше!»

Так написал бы сегодня поэт, отрабатывай он госзаказ. Вряд ли бы этот пропагандистский трюк сработал. Знаменитый стишок по много раз читали детям, которым сейчас 25-35 лет. В итоге все равно выросло поколение юристов и экономистов. Успех сегодняшних «яппи» пытаются повторить нынешние абитуриенты, как их ни пугают избытком конкурентов на рынке. Потому-то в стране по-прежнему напряженно с инженерами.

К тому же вопрос о переизбытке экономистов – спорный. Недавно ректор МГУ Виктор Садовничий заметил, что, по его данным, финансистов до сих пор ищут около трети работодателей, а про другие специальности этого не скажешь. Фурсенко на это возразил, что если смотреть на процент невостребованных выпускников, то он примерно одинаков во всех специальностях, просто будущих инженеров сейчас гораздо меньше, чем будущих юристов и экономистов.

Престиж технических специальностей бесполезно поднимать угрозами и пропагандистскими кампаниями. Ни то, ни другое не влияет на экономически рациональное поведение. Надо отдать должное руководству страны, к упомянутым методам оно уже не прибегает – нашелся другой. На тех специальностях, по которым ощущается нехватка выпускников, повышают число бюджетных мест. Насколько метод действенный, станет ясно к началу нового учебного года. Что можно сказать уже сейчас – мера опять не апеллирует к экономической мотивации, а ведь только к ней и стоило бы обращаться.  

Цена любого решения – это выгода, упущенная в результате отказа от альтернативы. Если от учебы на юриста или экономиста отказываются только потому, что и тех, и других уже много, это говорит не в пользу общества. Можно отказаться от поставки ночных горшков на рынок, где их достаточно. Но от учебы на юриста или экономиста должны отказываться так, чтобы упущенная выгода была хотя бы равна выигрышу от решения учиться на инженера.

Там, где поднимают число бюджетных мест, понижается конкурс. Расчет, видимо, на то, что туда, куда будет проще поступать, активнее потянутся. Если расчет оправдается, хорош же будет общий уровень студентов-технарей. Кто-то возразит, что число мест увеличивают лишь для того, чтобы выпускников-инженеров было еще больше, чем сейчас. Но тогда откуда до сих пор слышались жалобы, что в вузах плохо востребованы технические специальности, не связанные с IT?

Даже если будет достаточно поступающих для учебы на инженеров, это не гарантирует заводам и НИИ обеспеченность кадрами. Достаточно много молодых технарей, если они не умеют программировать, но у них есть машина и права, идут в супервайзеры, мерчендайзеры и так далее. Они присоединяются к массе гуманитариев, которые не пожелали стать кабинетными учеными или не пошли учителями в школы. Если выпускников-технарей станет больше, но мотивация идти после вуза на завод останется прежней, смысла в подготовке еще большей массы специалистов не будет.

ЕГЭ прикрыл яму ветками

Увеличение числа бюджетных мест произошло как раз в том году, когда вузы боялись провалиться в демографическую яму. В 2000 году, когда нынешним абитуриентам было 8-9 лет, возрастная группа 5-9 лет была представлена в России примерно 8 млн мальчиков и девочек. Для сравнения, группа 10-14 лет (сейчас им 19-23 года) была представлена 12 млн. Иными словами, яма должна была ощущаться вузами как сокращение числа абитуриентов в 1,5 раза.

И — о чудо – даже технические вузы пролетели мимо ямы, когда начали считать абитуриентов. Секрет – это всего 3 буквы: ЕГЭ. Тяжело в июльскую жару ходить по разным вузам и сдавать экзамены (как было до этого года), и легко подавать документы хоть в 10 мест сразу, поступая по результатам единого госэкзамена. Все упрощено еще и тем, что документы с этого года можно рассылать по почте. Итак, ЕГЭ, который и без того изрядно ругали, «спас» вузы от демографической ямы ценой ложного конкурса.

«Конкурс вырос во многом потому, что дети подают теперь документы во все вузы. Такое ощущение, что им все равно, куда поступать. И это смущает, учитывая, что обычно к нам шли целенаправленно», – рассказывают в приемной комиссии Санкт-Петербургского университета низкотемпературных и пищевых технологий. «На данный момент у нас на технические специальности конкурс 5 человек. Мы ожидали, что будет нехватка заявлений из-за спада рождаемости 1992 года, но их очень много из-за дублирования заявлений абитуриентами», – говорит первый проректор Петербургского университета аэрокосмического приборостроения (ГУАП) Виталий Хименко. В Нижегородском государственном техническом университете также отмечают высокий конкурс на всех факультетах.

Рост конкурса вопреки прогнозам демографов зафиксирован практически во многих вузах. Даже на самых непопулярных специальностях он кажется огромным. «У нас еще идет прием заявлений, и можно сказать пока одно наверняка — очень много копий! А копии — это потенциально те, кто к нам в итоге не придет. Поток на технические специальности, конечно, есть, но это не так много, как на экономические. Пока самый непопулярный факультет — механический – там около 6 заявлений на место. И мы говорим только о заявлениях – это мертвые души. Возможна ситуация, что к нам вообще никто не придет, и на бюджете останутся свободные места», – предполагают в приемной комиссии Уральского государственного университета путей сообщения.

«Заявлений гораздо больше, чем в прошлом году», – признают в Уральском государственном техническом университете. Наименьший конкурс – на специальность «Предприятия металлургической промышленности» – чуть  больше одного человека на место. От желающих стать экономистами нет отбоя – 13 человек на место. Почти все подают копии.

«Оригиналы, надо заметить, придерживают до последнего, поэтому пока мы предполагаем, что на некоторые технические специальности будет недобор. Например, на аэрокосмические, которые вообще последнее время не пользуются популярностью. Зато явный перебор с заявлениями на информационные технологии – превышает 10 человек на место», – рассказывают в питерском «Военмехе», также отмечая возросшее в целом число заявлений. Раскол на компьютерщиков и всех остальных подтверждают в ИТМО: «Там, где нет слова «информатика» в названии факультета, ситуация обстоит плачевно».

В вузах ждут, пока выпускники закончат «бегать». Кто именно в итоге поступит, профессора впервые за годы работы не знают – спасибо ЕГЭ. «С точки зрения отбора мы получаем «кота в мешке», – признается  первый проректор Петербургского университета путей сообщения Александр Ледяев. «ЕГЭ особо положительно никто не оценивает. Это совершенно не тот отбор, который нужен на специальности. Сама процедура зачисления становится менее объективной», – считает первый проректор ГУАПа Виталий Хименко.

ЕГЭ и технические вузы – это совершенно особый разговор. Успешно сданный тест по русскому во многом зависит от грамотности, а тест по истории – от эрудиции. Что касается физики и математики, для оценки уровня абитуриента зачастую нужно видеть решение. Преподаватели технических дисциплин относятся к ЕГЭ с особенным недоверием. Некоторые считают, что это новшество не только помогло пройти в вузы далеко не самым способным к техническим наукам, но и оставило за бортом многих способных.     

«Трудно оценивать сам ЕГЭ. Например, не все наши поступающие решили сдавать физику, поэтому у них есть ограничения на многие наши специальности. И плюс кто-то, конечно, мог растеряться или переволноваться, и какой-то процент талантливых ребят мы потеряли», – уверен  первый проректор «Военмеха» Сергей Стажков.

Студентов, как и цыплят, считают по осени. Тут-то и выяснится, сколько человек в действительности поступили, и насколько глубокой оказалась демографическая яма, прикрытая ветками ЕГЭ.