Тряпка на датчике

 Поскольку в этот день все праздновали победу Владимира Владимировича Путина в Великой Отечественной войне, взрывы проигнорировали. Траура не объявили. Когда праздник Победы Путина кончился, новости о взрыве были быстро вытеснены новостями о том, что «Владимир Владимирович повелел разобраться» и «Дмитрий Анатольевич повелел прореагировать».

В Москве гулял путинюгенд, сдавая на макулатуру неугодные книги; в Горноалтайске обыскивали газету «Листок», осмелившуся написать о том, что из бюджета нищей республики будет выделено 120 млн руб. на строительство 22 км дороги к будущей резиденции Путина в Онгудайском районе (в дополнение к 3 млрд руб. федеральным), — а в Междуреченске шахтеры заливали горе водкой.

Потом они перекрыли дорогу и сцепились с ОМОНом. На рельсы с ними вышли жены и дети погибших. Последней каплей стал доклад директора шахты Путину — в докладе тот завысил зарплату шахтеров ровно в четыре раза, соврав, что она составяляет 80 тыс. рублей.

После этого губернатор Тулеев заявил, что это не настоящие шахтеры. Что они, мол, пьяные (конечно, через неделю траура по товарищам шахтер должен быть трезвый). Что демонстрантам подвозили еду (замечательная оговорка: итак, под управлением Тулеева нищета дошла до того, что человек готов безоружный идти на эсэсовцев из ОМОНа за кусок хлеба? А как же 80 тыс. зарплаты?). ФСБ бросилось зачищать форумы в интернете, где обсуждается авария, и забирать их организаторов.

Коммунист Тулеев был выбран шахтерами губернатором при кровавом ельцинском режиме. Тогда шахтеры, садившиеся на рельсы, были трудящимися, защищающими свои права. Теперь, при вертикали власти, коммунист Тулеев считает их врагами народа и пьяным сбродом, продающимся за кусок хлеба.

Шахтеры, забрасывающие ОМОН камнями — это очень серьезно. Это самое серьезное, что случилось пока за время правления Путина, еще и потому, что проблема носит системный характер.

В 1996-м Россию сотрясали шахтерские забастовки.

Забастовки эти отражали системную проблему. Проблема заключалась в том, что, в отличие от нефтянки и металлургии, угольная отрасль под предлогом «особой важности» оставалась государственной.

В отрасли творились удивительные вещи: гигантские кредиты Мирового банка пропадали бесследно; шахты, формально закрытые, оставались действующими; «красные директора» продавали уголь направо и налево, бандитам и металлургам, только не через кассу компании, били себя в грудь и кричали: «Уголь — государственная отрасль! Ей нужны государственные деньги!»

Проблема шахтерских забастовок была решена полностью, когда отрасль приватизировали. Четырнадцать лет мы о забастовках не слыхали. Как бы ни было плохо, шахтеры знали, что их зарплаты растут, а условия труда — улучшаются. И забастовок не было.

После кризиса ситуация изменилась, — и угледобывающие районы столкнулись с системной проблемой путиномики.

Системную эту проблему можно сформулировать так: зарплата российского шахтера в несколько раз ниже, а цены на продукты — в два раза выше, чем у его коллеги в развитых странах.

Кто присваивает разницу и как это получается?

Легче всего разобраться с товарами. Можно зайти в любой хозмаг и обнаружить, что все, что там лежит, — привозное, от садовых леек до ершиков, и цена на это все в два-три раза выше, чем в США (о Китае не говорю).

Вопрос: почему цена в два раза выше? Ответ: потому что путинский режим задушил производство, а двукратная разница между среднемировой и российской ценой — это в чистом виде размер ренты, которую собирают с экономики взяточники.

Теперь спустимся вниз и посмотрим, из чего складывается низкая зарплата шахтера. Российский уголь на мировых рынках продается по той же цене, что и любой другой. Чтобы его добыть, компании «Евраз» надо завести в шахту оборудование, как правило, импортное, то есть заплатить путинским чиновникам ровно ту же сумму ренты, которую мы платим им все, когда покупаем велосипед или мобильник.

Отличие от нас заключается в том, что компания «Евраз» и себя не забывает: ее владелец Роман Абрамович только что купил себе очередное роскошное шато в Нуссдорфе, Вена, и примечательно, что на веранде этого роскошного дома во время своего апрельского визита в Австрию был замечен сам В.В. Путин. То есть за двадцать дней до катастрофы на «Распадской» В.В. Путин улыбался с веранды дома, купленного — очень грубо говоря — на деньги, не доплаченные шахтерам.

Если уголь на мировых рынках стоит одну и ту же цену, а вы, как владелец шахты, вынуждены платить чиновникам и еще хотите покупать шато в Нуссдорфе, то единственное, на чем вы можете сэкономить, — это шахтеры. Вы срезаете им расценки, а они, чтобы выжить, накидывают мокрые тряпки на датчики метана. А потом все взрывается. И сделать с этим ничего нельзя: можно только сказать, что шахту взорвали и людей на улицу вывели враги.

По сути, то, чем занимается сейчас правительство Путина, когда разгоняет демонстрации и игнорирует беспредел, — это набрасывает мокрую тряпку на датчик метана.