Заключительная приватизация России

– Андрей Павлович, давайте начнем «от печки»: что у нас в стране происходит с приватизацией? То она есть, и мы все переводим в частную собственность, то ее нету, и мы срочно возвращаем стратегические активы в руки государства. Сейчас мы на каком этапе?

– Это, видимо, такая национальная забава в России – сначала что-то надо приватизировать, потом надо национализировать, потом снова приватизировать, и так далее, до бесконечности.

Сейчас идет новая волна приватизации, когда государство намерено снова избавляться от активов. Но при этом в позиции властей наблюдается определенная шизофрения. Что бы плохого ни случилось, у власти всегда виноваты частные собственники: это они неэффективно управляют, экономят, недоделывают и так далее. Во взрыве в Домодедово – это частные собственники не справились с обеспечением безопасности. Ночной клуб сгорел – потому что частный. Что-то там обвалилось в Питере – значит, собственник не справился.

И тут же, параллельно, нам объявляют: нужно приватизировать все и вся. На федеральном уровне, на московском, на любом. Вот как это между собой сочетается, я не понимаю? Проклиная частного собственника, говорят – нужно сделать таких еще как можно больше.
– Может, все познается в сравнении? Есть же аксиома, что государство  – самый неэффективный собственник из всех возможных.
– Это было аксиомой в начале 90-х. Именно на этом тезисе прошла первая волна приватизации. Но потом-то власти это оспаривали. Нам говорили, что в «лихие 90-е» были допущены нарушения, интересы общества пострадали, теперь это нужно исправлять. И многое действительно было возвращено государству.
– Так вы сами как считаете, кто лучше управляет, государство или «частник»?
– Я считаю, что извратить можно все что угодно. Как была извращена сама идея приватизации в нашей стране.
Не сама же идея была плоха! Ее исполнение, вот где беда. Если вы прочитаете, что написал о приватизации в России Джеффри Сакс, который руководил здесь группой консультантов правительства до 94-го  года, то увидите там слово «преступление». Это оценка не убежденного коммуниста, не чекиста какого-нибудь – это главный советник правительства так сказал.
Лозунгом приватизации прикрыли масштабный захват госсобственности. И тем самым очень надолго заложили мину в отношения общества и власти. Понимаете, когда люди поняли, как сильно их «кинули», ни о каком доверии к действиям властей дальше и речи быть не могло.
Когда начался частичный возврат собственности, его тоже умудрились довести до идиотизма. Декларировалось, что это делается в интересах всего общества, для восстановления социальной справедливости, чтобы обеспечить выполнение социальных программ. Все это во многом осталось на словах. На деле: передел рынка и захват активов.
Вспомните, что нам рассказывали, когда возвращали т.н. стратегические предприятия государству? Что они важны для страны, что они приносят устойчивые доходы, это основа для будущих пенсий, будущих пособий, вообще для будущего страны. Всем мозги проели с примерами, как это делается в Норвегии, в Кувейте...
И вдруг выясняется, что контрольный пакет «Роснефти» к 2015 году может быть продан иностранцам. Это сильно. Да и «Газпром», который в начале «нулевых» еле-еле возвратили государству, тоже может куда-то уплыть.
Поэтому нельзя сказать, кто лучше – государство или «частник». Против нормальной процедуры приватизации никто возражать не будет. Кстати, в начале 90-х одна из схем была абсолютно нормальной. Она предусматривала определенные программы, по которым ваучер должен был быть именным, его нельзя было продать за 3 рубля, зато можно было обменять на абсолютно понятные и материальные вещи. Например, на кусок земли. На стройматериалы. Даже на вклад в банке.
И если бы реализовывалась именно эта схема, у 70-80 процентов населения должны были возникнуть не бумажки, а реальные накопления, база для дальнейшего роста благосостояния.
Но потом Чубайс просто выдернул оттуда ряд положений. Итог всем хорошо известен. Типичная афера.
– Андрей Павлович, идея о возврате стратегических активов государству была инициирована самим государством и практически полностью поддержана обществом. Если сейчас мы заговорили о новой волне приватизации и новой продаже этих самых активов, означает ли это, что государству уже не интересно мнение общества? Или откуда столь непопулярное решение?
– Причин несколько. Во-первых, безусловно, у многих политиков за последние докризисные годы утратилось даже ощущение того, что рядом существует какое-то общество, к мнению которого нужно прислушиваться. Что есть какие-то законы, процедуры, что перед принятием решения о приватизации госимущества нужно провести его оценку, а потом продавать открыто, с конкуренцией.
В приличных странах это принято делать. У нас – нет. Я абсолютно уверен, что мэр Москвы Собянин искренне считает: если он принял решение отдать Банк Москвы ВТБ и согласовал его, допустим, с Путиным, то все, этого вполне хватит. Какое еще общественное мнение? Какой такой конкурс? А если ему об этом напомнить, то Собянин сильно удивится. Причем искренне.
Во-вторых, помните, почему загорелась Воронья слободка в «Золотом теленке», причем разом с восьми углов? Потому что в тот момент она уже не могла не загореться, ничего другого от нее просто не ждали.
Вот и от нас ничего другого не ждут. У наших политиков резко усилился приватизационный зуд. И в этом полный консенсус между нашей элитой и западной – все хотят приватизировать, как можно больше и как можно быстрее.
– Может, это хорошо? Ну, пожили мы с госпредприятиями, убедились в их неэффективности. Вы знаете хоть один успех у госкорпораций?
– Это снова к вопросу, что извратить можно все что угодно. Если человек приходит управлять не для того, чтобы развивать, а чтобы своровать последнее и потом выкинуть в мусор, то это вопрос к человеку, а не к идее. С тем же успехом можно обвинять Ницше в возникновении гитлеровского нацизма.
Создать государственную корпорацию для восстановления в России машиностроения – это абсолютно нормальная идея! С условием, что она и воплощаться должна нормально, а не по-уродски.
У нас, по сути, какие-то люди выдернули из имущества страны немалый кусок и использовали – в обход закона о приватизации – для присвоения. «Судостроительная корпорация»… «Самолетостроительная корпорация»… Не занимались и не занимаются ни тем, ни другим. Одна – с 2007 года – никак не приступит к судостроению. Ей некогда – она все время что-то «консолидирует». У «авиаторов» в активе 6 самолетов за год, причем с иностранной начинкой. Зато бурная деятельность по дележке земельного участка на Ходынском поле в Москве. Все! Больше про них ничего не известно…
Были бы во главе госкорпораций стояли порядочные люди, действительно желающие заниматься делом, болеющие за него душой, – результат был бы другой. Трудно представить себе Королева, не строящего новые самолеты, а торгующегося за участок земли.

«Нормальные герои всегда идут в обход»
– Андрей Павлович, если прочитать действующий закон о приватизации, то там довольно жестко все прописано: что можно и кому можно, а что нельзя…
– Это так. Но сегодня в стране существует масса обходных путей для незаконной приватизации госимущества. Мой отец, Павел Бунич, принимал участие в подготовке первого закона, в начале 90-х. Потом, в начале «нулевых», вышел второй, он действует и сейчас. И там, действительно, все прописано.
Корпорации с их бесплатно выведенным из государственного реестра имуществом – это одно. Но началось еще с ФГУПов (Федеральное государственное унитарное предприятие – ред.), в которые тоже передавалось госимущество на правах хозяйственного управления, при этом ФГУПы имели право самостоятельно брать кредиты, вступать в коммерческие взаимоотношения. Я могу сказать, что тихой сапой из-под контроля государства были выведены миллиарды долларов.
Второй обход – IPO ( Initial public offering  – первоначальное публичное предложение акций компании на продажу широкому кругу лиц – ред.) компаний с госучастием. Никто ведь не задумывается, что это тоже суть приватизация. В нашей стране тема как-то странно подается – типа хочется самой компании предложить свои акции неограниченному кругу лиц, да и на здоровье! Хотя это – классическая смена собственника. А то, что это и есть все крупные государственные компании, обеспечивавшие будущее благосостояние страны, уже никого не волнует.
Третий способ я бы назвал «японским». Позволю себе небольшой исторический экскурс. Когда в 80-х годах прошлого века в США реально начали бояться растущей экономики Японии, был придуман такой ход: чтобы сбить японцев с экспортной деятельности, американцы смогли переориентировать их на финансовые спекуляции. Зарабатывать на росте курса йены стало выгоднее, чем заниматься производством и экспортом. Просто надувать «пузырь» цен на недвижимость в Токио и других крупных городах – прибыльнее, чем подавлять конкурентов по всему миру. Правда, когда все это лопнуло, отрезвление стоило Японии очень дорого.
Вам это ничего не напоминает? Россию, например, с ее ценными бумагами?..
Итак – игра на финансовом рынке и опутывание госкомпаний кредитными обязательствами. Кредиты даются под залог акций. А сколько на сегодня у «Роснефти» или «Газпрома» накопилось облигаций и займов? Точно не скажу, но – огромное количество. Законом это не запрещено, хотя бы потому, что в начале «нулевых» никому и в голову не приходило, что можно набрать столько денег в долг.
Сегодня, качнись рынок, мы можем сильно удивиться. Потому что узнаем много нового про наши т.н. «флагманы экономики». Чтобы не вдаваться в подробности, просто скажу: только при определенной конъюнктуре рынка «Газпром» принадлежит российскому правительству. Только при определенной конъюнктуре рынка «Роснефть» – российская госкомпания…
Государству, как владельцу больших долей в этих компаниях, придется либо очень сильно раскошелиться, погашая долг. Либо – отдать контроль держателям кредитных обязательств. А уже сейчас в мире обсуждают возможность «автоматического» перехода прав собственности в компаниях, не выполнивших свои обязательства, к кредиторам без участия акционеров.

Приватизация «по понятиям»
– Насколько я понимаю, помимо приватизации «по закону», в нашей стране есть еще и приватизация «по понятиям». То есть когда две стороны просто договариваются между собой и действуют в обход рынка.
– Это вообще фантастические процессы! Судите сами: можно ли назвать объявленное поглощение Банка Москвы другим банком приватизацией? Абсурд. Ни тендера, ни аукциона. Все противоречит законам РФ…
– Ну, там была – на вид – логичная схема, как это можно сделать…
– Я повторяю: она незаконная. Просто об этом не особо говорят. По закону, сначала должен был быть проведен аудит Банка Москвы – это ведь госимущество. Почему кто-то просто так берет огромный кусок столичного имущества и отдает кому-то другому? Огромный, прибыльный Банк Москвы – ценой в десятки миллиардов долларов – просто дарится ВТБ. И как это назвать?
Самое смешное, что ВТБ тоже стоит в очереди на приватизацию. Шувалов – первый вице-премьер Правительства РФ – уже заявил, что речь идет о продаже 51% этого банка. Получается, что накануне приватизации ВТБ просто так дарится колоссальный кусок госимущества. Напомню, что до этого ему же достался и ТрансКредитБанк, опорный банк РЖД. Замечательно!
Возмутительно, что при этом нет никакой оценки Банка Москвы. Кто-то заявлял, что в нем вскрыты крупные махинации. Так посчитайте – сколько там украли. Докажите это. Потом уже принимайте решение, причем публичное.
Раз не хотят раскрывать такую информацию, значит, капитализация банка намного выше любой недостачи.
– Да, это было смешно – осенью прошлого года в Банк Москвы пришла Счетная палата РФ. Имеет право – банк работал с бюджетными деньгами. И вроде как даже начала аудит. А потом…
– А потом ушла. Как было официально сказано, по просьбе Собянина и по просьбе ВТБ. Слушайте, я читал Устав Счетной палаты, там ничего подобного не предусмотрено. Ну не подчиняется Сергей Степашин ни мэру Москвы, ни председателю Госбанка. Президенту он подчиняется, а Собянину или Костину – нет.
Вообще, у Степашина приступы активности странным образом проявляются, когда нужно на кого-то надавить. Для большей сговорчивости.
Не так давно Счетная палата проверяла московский метрополитен. А после этого столица взяла, да и продала ОАО «Мосметрострой», ключевую организацию по строительству «подземки». Без какого-либо объяснения причин. Просто так.
Зачем было продавать «Мосметрострой»? Это АО исполняло конкретные работы для одного заказчика. Новый мэр Москвы, его замы постоянно говорят, что собираются увеличить темпы строительства метро. Городу до зарезу нужны новые километры. И – по логике – Собянин должен был просить, умолять не продавать никому «Метрострой», потому что для него это главный строитель «подземки»!
Продали. По цене, заниженной в 5 раз – «Метрострой» в год имел больше заказов, чем за него получила казна. Теперь, став частным, он может спокойно свернуть любые работы здесь и уехать копать куда-нибудь в Эмираты или Саудовскую Аравию. Почему нет? Если так захочет новый частный владелец и если там предложат хорошие деньги.
И самое смешное, что мы даже не знаем, кто на самом деле купил это стратегическое предприятие.  
– Особенно если знать, что метрополитен не только вид транспорта, но и важнейший объект гражданской обороны.
– Да, а нам рассказывают, что в него придут частные инвестиции, взамен часть метро будет отдана в концессию. Часть метро – это как? Вот тут станция частная, со своими правилами, а вот тут – государственная? И ведь это не бомж какой-то говорит, не сумасшедший, а министр транспорта России Левитин. Судя по всему, в трезвом состоянии. Бред…
– Вы сказали, что «Мосметрострой» продали за 20 процентов от его реальной стоимости. Но есть же и обратные примеры – когда государство не продает, а покупает. С переплатой.
– Из самых свежих примеров: в январе этого года «Транснефть» покупает Новороссийский морской торговый порт (НМТП). Частное предприятие перешло под контроль государственной компании. Цена сделки – 2,5 млрд долларов, хотя все эксперты хором заявляли, что это на 1 млрд дороже рыночной стоимости НМТП.
Но государство же у нас богатое, может себе позволить. И продать подешевле, и купить подороже. А потом, видимо, снова продать.
– Насколько я помню, «Транснефти» в планах приватизации на ближайшие годы нет, ее оттуда вывели.
– Пока нет. Но, во-первых, может и появиться. А во-вторых, есть и другие примеры.
Как известно, Сбербанк сейчас приобретает компанию «Тройка Диалог», по крайней мере, об этом говорят на рынке как о свершившемся событии. В 2008 году, когда «Тройка» была в ужасном состоянии, практически банкротом, Греф не захотел ее покупать, даже за копейки. А потом, когда стоимость ее акций выросла почти в 5 раз, резко захотел. Сбербанк – стоит в плане приватизации.
Совсем «хороший» пример: в феврале этого года «Газпром» продал 9,4% акций НОВАТЭКа на 23-35% дешевле рыночной стоимости. Разница составила 1 млрд долларов. Кто-то отлично заработал. Но явно не наше «национальное достояние».

Январские тезисы Медведева
– Почему все это делается? Почему это делается именно так, а не иначе? Я вижу ответ на эти вопросы в недавнем выступлении Дмитрия Медведева на Экономическом форуме в Давосе. Там Президент вынес к аудитории 10 тезисов по модернизации российской экономики. И первый в этом списке – тезис о приватизации. «Перечень стратегических предприятий сокращен в пять раз, – констатировал Медведев в Давосе. – За три ближайших года будут приватизированы пакеты акций ведущих компаний банковского, инфраструктурного и энергетического секторов на общую сумму в несколько десятков миллиардов долларов».
Такого не было никогда за последние годы, можете проверять. Никогда при Президенте Медведеве приватизация не звучала как основа для модернизации. А тут, под конец срока, выясняется…
– Там же, в Давосе, прозвучал тезис о создании некоего «суверенного фонда», который должен разделить риски вложений в нашу экономику с иностранными инвесторами.
– Да, идея Кудрина. Но это чушь, из разряда создания зоны свободной торговли России с Новой Зеландией. Я не представляю, что такое суверенный фонд инвестиций,  и кто в него пойдет. А вот что такое фонд приватизации, он же фонд национального благосостояния, о котором тоже постоянно говорит Кудрин – это интересно.
Если первоочередная задача модернизации – сокращение списка стратегических предприятий (раньше говорили с точностью до наоборот), то это хорошо увязывается с выступлением Кудрина в декабре прошлого года. Я, когда его услышал, сначала решил, что министр спятил. Чтобы наполнить такой фонд, нужно что-то продать из госимущества на сумму минимум в 800 млрд долларов. И не тратить эти деньги на затыкание дыр в бюджете, а хранить для обеспечения нашего будущего.

Из досье «Сов.секретно»: В декабре 2010 года глава Минфина Алексей Кудрин заявил, что Фонд национального благосостояния (ФНБ) нужно увеличить до 60% ВВП – за счет средств от продажи госпредприятий. Объем ВВП России 2010 г. – около 1,5 трлн долларов. То есть 60% ВВП это 0,8-0,9 трлн долларов. Суверенного фонда таких масштабов в мире нет.

Хорошая идея? Замечательная. Все будут двумя руками «за». Но давайте разберемся с цифрами – дьявол кроется в деталях.
Если мы заглянем в утвержденный план приватизации на ближайшие 3 года, то увидим: там прописан доход бюджета в 30 млрд. И все эти деньги уже расписаны – куда, сколько, на какие нужды. Считайте, что их просто нет.
Тогда откуда возьмутся колоссальные для нашей экономики 800 млрд? Чтобы собрать такие деньги, нужно продать ВСЕ. И больше никакой собственности у Российской Федерации не будет. Кругом – одни иностранные владельцы.
– Интересный вариант: все продаем, деньги кладем на депозиты в западные банки и население живет на проценты. Многим, я думаю, такая идея понравилась бы.
– Да, но страны при этом у нас больше нет. Уже никто не отвечает за вашу занятость, за ваше здоровье, за ваше образование. Каждый выживает, как может, самостоятельно.
– А что, сегодня как-то иначе?
– Ну, подождите, какая-то деятельность государства все-таки присутствует… Понимаете, лично я Кудрина не люблю, но он вменяемый человек. И когда он что-то говорит, он на чем-то основывает свои слова.
Такого не было нигде и никогда, не было прецедентов в мире! Фактически, это сценарий ликвидации государства.
Мне не до конца ясно, почему Кудрин выступил с такой идеей. Но есть мое личное мнение – думаю, что правительство просто банкрот.
Не буду сейчас вдаваться в детали того, как остатки Фонда национального благосостояния соотносятся с официальными долгами государства, что на самом деле происходит со структурой золотовалютных запасов России – тема скорее для специалистов. Просто скажу: на сегодня состояние наших дел таково, что кредиторам России достаточно просто пальцем пошевелить, чтобы здесь грянул колоссальный финансовый кризис.
Давайте предположим, что консорциуму западных банков было сказано: «Не надо этого делать! В обмен на стабильность мы готовы начать продавать вам ключевые активы. Мы начинаем новую приватизацию». И речь идет только о сроках, причем не слишком длительных. 2015-й, может быть, даже 2013-й год. От двух до четырех лет.
То есть, по сути, нынешняя приватизационная тематика является способом продления искусственной финансовой стабилизации в России. Просто продлеваем начало экономического коллапса.
– Как же мне не нравится подобная версия… Хорошо, но ведь продлевать до бесконечности невозможно? Что дальше?
– Второй раз кинуть иностранцев не получится точно. А вот население – запросто.
Безусловно, властям придется многое объяснять и как-то выкручиваться. Нельзя же напрямую сказать людям: «У вас, извините, ничего не осталось! Потому что мы все продали». Общественное восприятие случившегося и без того будет крайне болезненным.
Значит, разыграют комедию с приходом к власти каких-то «либеральных людей», с которыми будут связывать надежду общества на возрождение страны, ее экономики и т.д. Набор политических инструментов как раз в этом случае понятен.
– Апокалипсис неизбежен?
– Я уже не верю, что серьезного обвала экономики можно избежать. Другое дело, что в некоторых случаях кризис играет очистительную роль, как это случилось в 1998-м году.
Не сумели воспользоваться возможностями, которые нам были предоставлены? Значит, будем проходить через новый кризис. И это – шанс.
Да, будет больно. Уровень жизни многих людей вновь серьезно пострадает. Зато можно будет, воспользовавшись эффектом «низкого старта», постараться обнулить идиотские реформы, провести оздоровление экономики, реальную модернизацию, есть масса возможностей.
Была бы политическая воля…