Я не знаю, кто за этим стоит, но я знаю, как это было сделано…

К вечеру дошло до того, что в магазинах резко повысился уровень продаж водки — народ готовился к поминкам. Попытки официальных органов власти прояснить ситуацию во многих случаях дали обратную реакцию. Дать оценку произошедшему мы попросили Василия Стрекалова, преподавателя СибГИУ, специалиста по коммуникационным технологиям.

- Я, как специалист по прагматичным коммуникациям, уверен, что вся ситуация со слухами была профессионально спланированной акцией, а никак не случайно-спонтанной волной. Вот мои аргументы…

Первое, что хотелось бы отметить – это удачно выбранное время для запуска. Было воскресенье, когда не работают пресс-служба обладминистрации и СМИ. Отсюда непростительное запаздывание в каких-либо официальных сведениях (так называемая таинственная загадочность), что в восприятии обывателя лишь подтверждало правоту распространяемой информации.

Второе, что важно – это база реалистичности (в представлениях населения). Довольно давно, методично упорно в кузбасское общество шел вброс различной информации относительно якобы плохого состояния здоровья губернатора. Так называемая «логическая возможность» привела к охотной вере участников «цепочки» распространения слухов в истинность сведений. Здесь же отметим базу важности темы (для получающего и передающего), а также базу сенсационности. Психологически волне распространения способствовал эффект демонстрации информированности. Человек утверждает свою значимость перед собой и собеседниками, рассказывая нечто недоступное столь оперативно им… Мол, «я знаю» такое…

Далее. Важно понять модель начала вброса. Есть два варианта затухания слуха. Первый – когда он «захлебывается» после нескольких касаний. Как правило потому, что является недостаточно интересным или «слабо вброшенным». Второй – после достаточно широкого расползания (эрозия слуха), но, не имея подтверждения, или по факту убедительного опровержения. В нашей ситуации распространение шло синтетически, несколькими источниками и потоками. Явно – через социальные сети, смс, телефонные звонки, а также посредством личных контактов. Сколько было задействовано человеческого ресурса на активное расползание, одному богу известно. Но явно немало. Не исключаю, что к провокации были подключены некие особо авторитетные источники, чьему мнению особенно доверяют, у них большая база контактов. Или за них просто спрятались… Важно, что условный Иванов звонит условному Петрову и говорит: «Слушай, мне сейчас Сидоров сказал…»… Информация сознательно была ложной, на первом этапе не было никакого исходного Сидорова, но его авторитет (например, он якобы сотрудник обладминистрации) достаточен, чтобы принять степень достоверности информации за 100%. Явно информация была сознательно вброшена в среду «лидеров мнений» и «профгруппоргов». Это, например, журналисты, активные пенсионеры, относительно замкнутые представители социальных стратов – спортсмены, металлурги, молодежные группировки и др.

Отдельно хочу отметить факт использования приема детализации! Чем информация более конкретна и образна, тем «вкуснее», убедительнее она воспринимается и красноречивее расходится. Эти детали люди не запоминали, они искажались, терялись, додумывались вновь, но: оставалось главное… Именно поэтому потоки сведений были разными. Так, было несколько версий по времени якобы произошедшего события, места, а также назывались совершенно разные причины. У инициаторов не было цели утверждать единую причину или время, важно было гнать саму суть слуха…

Также продуманной мне видится эксплуатация принципа «Перекрестной проверки». Изначально вбрасывались слухи с намеренным указанием разных источников. От «родственников, работающих в больнице, куда его привезли» и «журналиста из окружения губернатора» до «сотрудника администрации» и «хорошего знакомого, тётя которого - подруга семьи губернатора». Это лишь то, что слышал я. Вероятно, еще были и «врач скорой помощи», и «знакомая-оператор на скорой, которая зафиксировала вызов на адрес…», и «полицейский, сопровождавший машину» и многие иные «авторитетные», но виртуальные персонажи. Итак, когда условный Иванов звонит условному Сидорову и говорит: «А ты знаешь... Мне сказал об этом сосед, у которого у знакомого родственник в администрации работает!», а Сидоров ему и отвечает: «Да, я уже слышал! Мне сказала девочка, у которой папа на скорой работает!». Убежденность в безальтернативности информации усиливается.

Как мы сказали выше, пресс-служба и другие официальные каналы отреагировали крайне неоперативно, что подпитывало «неопределенность», обеспечивая скрытое подтверждение. Только днем появляется информация про посещение губернатором завода и будущим чипсам, производимым в области. По времени эти сведения появились с запозданием, воспринимались как оправдание. Дополнительно, видимо, были вброшены заготовки на случай активности пресс-службы. Их три – а что это пресс-служба вдруг в воскресенье вышла на работу? А что это за посещение завода такое срочное в воскресенье вдруг бы? А ведь это вранье – все пытаются разобраться, как и что делать, поделить полномочия, сказать народу, ведь такой популярный губернатор, поэтому пока отрицают…

Все это появляется именно тогда, когда подавляющее большинство уже успело рассказать под соусом достоверности многим знакомым и друзьям всю историю. То есть, личный авторитет уже мог пострадать в случае опровержения. Поэтому подсознательно большинство, привыкшее к тому же не верить официальным «оправдалкам» (как-то во время кризисов, когда властьимущие опровергают скорую девальвацию рубля, затем проводя ее), находят аргументы для своего успокоения: «Что бы это он в воскресенье-то не отдыхал, а поехал на этот завод?! Явно враньё!» (крайне эмоционально, усиливая собственную уверенность в своей же (уже своей!) правоте).

И, наконец, хочется отметить профессиональное сопровождение слуха. Он, может, сбавил бы обороты доверия и накала страстей ближе ко второй половине дня, но… Кто-то определенно развивал сюжет. Шла информация о срочном прилете в Кузбасс чиновника из Москвы, говорилось о сборе средств управленцами крупных предприятий, о неприжившейся почке после операции, стали называться кандидатуры будущего губернатора, говорили о времени объявления траура… Что мы видим? Нарочитый уход от обсуждения реалистичности самого слуха, перевод проблемы в русло «она есть точно, а вот такие-то следствия и отдельные моменты вокруг нее». То есть, некто выбил почву из-под ног скептиков, уведя обсуждение в плоскость зоны «вопросов вокруг».

Сбавить пыл истово уверовавших в правдоподобность слуха помогло жесткое опровержение со стороны правоохранительных органов, за что им спасибо. А губернатору хочется пожелать здоровья.