Пить или запретить?

Чую всеми фибрами и чакрами – грядет новая антиалкогольная кампания. И не потому чую, что акцизы начали повышать, время продажи соответствующих напитков ограничивать, а гаишники уже три года вылавливают всех с запахом не то что после вчерашнего, но и после того, что на прошлой неделе. Даже не потому, что оживились разного рода функционеры и публицисты, которых вдруг осенило: что делается-то – производство водки растет, нация вымирает, нужно каленым железом зеленого змия и всех его поклонников, а потом их же еще и в бараний рог и лагерную пыль!

Все это симптомы несомненные, но не в них суть. Новый раунд борьбы за трезвость, увы, неизбежен, как очередное землетрясение в Индонезии, как катастрофическое наводнение на какой-нибудь мирной речке, которое пусть раз в 20 или 50 лет, но неизбежно случается, как любое стихийное бедствие. Периодические антиалкогольные кампании в нашем отечестве – это тоже что-то вроде законов природы. Подрастает очередное поколение мыслителей, которое предыдущие кампании не застало или успело забыть, узревает, так сказать, свет истины, в чем подлинная беда России, и начинает статистику шерстить, случаи из жизни вспоминать, чтобы закончить все свежим и неожиданным выводом: водка – зло, а народ наш глуп, поэтому нужно его железной рукой загнать в безалкогольное счастье. Иначе вымрем все, как динозавры и тупиковая ветвь эволюции.

Ну действительно, кто сейчас помнит майский указ «О новых мерах по усилению борьбы с пьянством и алкоголизмом» (автор М.С. Горбачев), положивший начало вырубке виноградников и массовому самогоноварению? Было что-то такое, да быльем поросло, да и вообще все новое – хорошо забытое старое, пора умирающий российский народ в очередной раз спасать.

Собственно, почему бы и нет? Автор ни в коей мере не защищает водку, но глубоко сомневается в том, что народ так уж нуждается в новых спасителях. Сомнение не беспочвенное: дело в том, что вымирание нашей нации от пьянства прогнозировалось тыщу лет назад, во времена Владимира Крестителя, который, как известно, отверг магометанство не в последнюю очередь потому, что оно алкоголь возбраняло. На протяжении последующих веков каждый иностранный путешественник-исследователь считал своим долгом отметить, что Россия спивается. Анличанин Флетчер, саксонец Адам Олеарий, швед Петр Петрей де Ерлезунда – имя им легион – писали, что «россияне преданы пьянству более всякого другого народа в мире и когда не в меру напьются, то, как необузданные звери, неистово предаются всему, к чему побуждают их страстные желания» (цитата из Олеария). Священник серб Крижанец в XVII веке отмечал, что «нигде на свете, кроме одной русской державы, не видно такого гнусного пьянства, по улицам в грязи валяются мужчины и женщины, миряне и духовные и многие от пьянства умирают».

Но вот незадача – не умерли и не вымерли. Более того, малопьщим, а потому здоровым и веселым европейцам (а заодно и совсем непьющим турками) при нужде не раз скулы поправляли. И спасали – тех же сербов. И к 1913 году набрали такие темпы развития, что если бы не Первая мировая, то лет через 10 бы обогнали бы по ВВП и прочим показателям США, не говоря уж о старушке Европе. К слову о Первой мировой. Из самых лучших побуждений Николай Второй по совету жены с ее началом ввел сухой закон. И мгновенно стал самой непопулярной фигурой на фронтах. Солдаты, офицеры в окопах, на холоде, в грязи, в боевой обстановке, когда до смерти, может, год, а может, минута, не имели права выпить даже «для сугрева», и это воспринималось как издевательство. Оттого-то и прошла на ура Февральская революция, что винные склады со старыми запасами появилась возможность погромить.

В советское время тоже антиалкогольные кампании проводились, но поумнее – упор делался больше на пропаганду. По-настоящему решил закрутить гайки непьющий Горбачев, видно, лавры Николая Второго ему покоя не давали. Ну в итоге он их и заработал – с соответствующими последствиями для страны. И, как уже сказано, выросла у бывшего генсека достойная смена – новое поколение борцов за трезвость.

Их намерения вызывают уважение. Что ж хорошего, что люди от болезней, с пьянством связанных, преждевременно мрут? Правда, статистики на этот счет достоверной нет, как нет ее по потреблению алкоголя. Игру с цифрами, согласно которой, если не будет срочных суровых мер, мы без промедления перемрем от белой горячки, автор хорошо помнит еще по советскому времени. Кстати, тогда не по статистике, а по жизни пили больше, чем сейчас. Пили в Обкоме КПСС и райисполкомах, на заводах по поводу получки и просто после работы. Сегодня этого нет в принципе – пришла мода на здоровый образ жизни. Сейчас народ если и выпивает, то на дачах, на природе или дома в компании. При желании и известной фантазии и это можно считать вселенским злом, которое нужно срочно искоренить и прийти к европейской культуре пития. Оно, конечно, заманчиво, но – не советовал бы. Свято место, как известно, пусто не бывает. Чем заменяется алкоголь в США и Европе, в непьющих мусульманских странах? Много ли там подростков, не пробовавших травку? И сколько из них капитально подсаживаются на серьезную дурь? И сколько там самых правильных – не пьющих, не курящих и не ширяющихся граждан с утра горстями жрут стимуляторы и антидепрессанты, а вечером – успокаивающее и снотворное? Нам оно надо? Мне – нет. Уж лучше пива или водочки (говорю не про себя – крепкое спиртное не люблю).

Умирают от этого, точнее, от злоупотребления данными напитками? Да, случается. Но куда чаще – от сердечнососудистых заболеваний, с алкоголем почти или вовсе никак не связанных. Так что вполне можно поднять соответствующую статистику и на ее основе ради блага нации потребовать от всех ежедневно выходить на утреннюю пробежку – под угрозой административного наказания. Заодно обязать всех готовить пищу только согласно утвержденных Роспотребнадзором рецептов – с минимумом холестерина. За нарушение наказывать как за самогоноварение. Дамские «шпильки» запретить – вредны. Кеды полезнее и дешевле. После этого останется нарядить всех в униформу и обязать ходить строем – как в военных поселениях Аракчеева или в трудовых армиях Троцкого, но, разумеется, ради нашего же блага. Весь этот экскурс к тому, что все уже прежде было, все испробовано и нет ничего лучше, чем предоставить народ его собственной судьбе и разумению. За тысячу с лишним лет мы не спились и не вымерли, поэтому предполагать, что эту случится в ближайший год или через пять лет, было бы опрометчиво. Вообще, в мире нет ни одного народа, который погиб бы от пьянства. А вот от излишней заботы о нем правителей – несть числа.