Больше трех не собираться: закон о митингах проверяют на конституционность

У здания суда дежурили усиленные наряды полиции, а перед заседанием там образовалась приличная очередь из студентов юридического факультета ЛГУ, пришедших в суд в качестве зрителей.

Возможно, это было связано с тем, что одним из заявителей по делу был Эдуард Лимонов, заявивший журналистам, что сам он в интерьерах КС столь же неуместен, как рояль в скромной «однушке». Впрочем, на самом заседании его роль была вполне скромной. Претензии к закону высказывали главным образом депутаты Государственной Думы Елена Мизулина («Справедливая Россия») и Вадим Соловьев (КПРФ). Причем претензий было столько, что выступление Мизулиной растянулось почти на полтора часа – по словам председателя КС Валерия Зорькина, это был рекорд. Правда, продержался он недолго: ответная речь представителя Государственной Думы в КС Дмитрия Вяткина была еще пространнее.

Группа депутатов от думской оппозиции оспаривает как закон в целом – по порядку его принятия, так и его отдельные положения – по их содержанию.

Начнем с формы.

По словам Мизулиной, изначально законопроект предполагал внесение изменений в административный кодекс, но на этапе подготовки ко второму чтению править начали и закон о митингах, внеся туда много принципиально новых положений. То есть, концепция законопроекта изменилась. Это, во-первых.

Во-вторых, вопреки регламенту, проект не был разослан в регионы – мнением законодательных и исполнительных органов власти никто не поинтересовался.

В-третьих, при рассмотрении проекта во втором чтении депутатов, по сути, лишили права «защищать» свои поправки, сократив время выступления до 30 секунд.

Наконец, в-четвертых, закон был принят сразу во втором и третьем чтении, хотя готового текста никто не видел.

В ответ представитель президента в КС Михаил Кротов объяснил суду, что федеральный парламент не обязан прислушиваться к мнению региональных органов власти – мол, они все равно не могли наложить вето на закон. К тому же при рассмотрении проекта в Совете Федерации свое мнение о нем высказали сенаторы, представляющие различные территории.

Что касается содержания закона, то, по мнению заявителей, он дал неоправданно широкие полномочия региональным властям – и необоснованно расширил круг обязанностей организаторов, на которых теперь может быть возложена ответственность за вред, причиненный участникам и третьим лицам. При этом организовать митинг «по правилам» стало значительно сложнее, а штрафы, которые грозят за их нарушения, несоразмерны средней зарплате.

- Нам приводят в пример другие страны. Но, допустим, в Великобритании максимальный штраф составляет 2 тысячи фунтов при средней зарплате 3118 фунтов. А у нас может достигать 300 тысяч рублей при средней зарплате 17-20 тысяч, - отметила Елена Мизулина.

- А штрафы для юридических лиц, к которым могут быть отнесены и региональные партийные организации, достигают 600 тысяч, - добавил Вадим Соловьев. – Для сравнения – годовой бюджет многих наших региональных организаций – 400 тысяч рублей. То есть, один такой штраф – и любая из них будет закрыта.

Принудительные работы, которые, по новому закону грозят организаторам, представители оппозиционных партий также считают чрезмерным наказанием.

- Наказание такое же, как и за уголовное преступление, но наложить его многократно проще, - сказал Соловьев.

- Такая форма как пикетирование тоже оказывается под ударом, потому что несколько пикетов могут быть объявлены одним массовым мероприятиям, и, соответственно, их участники будут оштрафованы, - добавила Мизулина.

Заявители указывают, что закон лишает граждан возможности собраться спонтанно, в ответ на какое-то неожиданное событие. Их точку зрения разделяет и Уполномоченный по правам человека – его представитель Виктор Михайлов указал, что регионы, принимая так называемые законы о «гайд-парках», урезают права граждан на мирные собрания, и это может спровоцировать «шквал обращений» в Конституционный суд. Михайлов также усомнился в законности нормативного акта и соразмерности прописанного в нем наказания.

По утверждению представителя Государственной Думы в КС, закон направлен на установление гражданского мира и согласия, а также на защиту прав граждан – как участвующих, так и не участвующих в массовых мероприятиях.

- Вот, вы сами как считаете, должен ли нести ответственность организатор, беспечно пригласивший на митинг неограниченное количество лиц при ограниченной численности? – вопрошал он Мизулину и Соловьева.

- Вы, видимо, никогда митинги не организовывали и совсем не знаете, как это делается, - укорил его Соловьев. – В моей родной Твери, например, на мероприятия, которые организует КПРФ, выходит обычно человек по 200 – и мы уже сами на эту цифру ориентируемся, подавая заявку. А на один из них вышло шесть тысяч, потому что мэр подписал распоряжение о повышении тарифов ЖКХ. Ну, с полицией мы договорились, и само мероприятие мирно прошло. Но, вот, если бы дошло дело до штрафа, то на кого его надо было бы накладывать – на нас или на мэра?

Стоит напомнить, что вопрос о несоответствии реального числа участников публичного мероприятия тому, которое было указано в уведомлении о его проведении, Конституционный Суд уже рассматривал, и вынес вердикт, что само по себе оно не должно быть основанием для привлечения к ответственности организаторов. Возможно, поэтому Вяткин не стал углубляться в тему, но перешел к финансовым вопросам.

- Коль скоро вы занимались организацией, скажите, сколько денег тратится на проведение митинга? – поинтересовался он.

Выяснилось, что затраты минимальны – от нескольких сотен до нескольких тысяч рублей. Правда и Мизулина, и Соловьев оговорились, что могут отвечать лишь за относительно немноголюдные мероприятия в регионах. Тогда Вяткин попытался зайти с другой стороны.

- А сколько бюджетных денег на них расходуется, вы знаете? На охрану правопорядка, на «скорую»…Ну, вы же бюджет в Думе принимаете…

- Так в бюджете нет такой строки, - заметил Соловьев. – Но мне лично кажется, что на обеспечение правопорядка во время футбольных матчей тратится больше сил и средств.

Но представителя Госдумы доводы оппонентов, естественно, не убедили. Он предложил вспомнить массовые митинги в Москве: «Там привлекались собственные силы для охраны порядка, привлекались частные предприятия, а это требует огромных затрат. И не случайно в Интернете шел сбор средств, и счет тогда шел на миллионы рублей. И, если в этой ситуации из-за беспечности организаторов был нанесен ущерб здоровью граждан, имуществу, то штрафы в сотни тысяч рублей уместны». По его утверждению, размеры штрафов надо сопоставлять не со средней зарплатой, которая разнится от региона к региону, а с затратами на проведение митинга. Причем именно в Москве. Кстати, вопрос о том, запрашивали ли парламентарии смету расходов на «болотные» митинги у организаторов или оценили эти самые расходы «на глазок», остался не проясненным.

Слушание дела завершено, и сегодня можно лишь гадать, каким будет решение.

Обычно решения Конституционного Суда приходится ждать 3-4 недели.