Тайна российских миллиардов, утекших за границу

Сергей Игнатьев, собирающийся покинуть в июне свой пост после 11 лет пребывания на нем, редко говорит о чем-то, кроме учетных ставок. Но в интервью московской газете «Ведомости» он откровенно рассказал о том, как деньги покидают страну через "заднюю дверь". Сумма такого «беглого» капитала, сказал он, в прошлом году составила 2,5% ВВП страны.

«Это может быть оплата поставок наркотиков… серого импорта… взятки и откаты чиновникам… Может быть, это схемы по уклонению от уплаты налогов», - перечислил он каналы оттока капитала в интервью этой газете, которой частично владеет Financial Times.

Российский центральный банк может ежедневно отслеживать данные по всем платежам в рамках системы коммерческих банков, и по словам Игнатьева, цифра в 49 миллиардов долларов появилась на основе анализа «платежей российских организаций в пользу нерезидентов, заявленные цели которых явно не соответствуют действительным».

Он добавил: «Кроме того, как показывает наш анализ, больше половины всего объема сомнительных операций проводится фирмами, непосредственно или косвенно связанными друг с другом платежными отношениями. Создается впечатление, что все они контролируются одной хорошо организованной группой лиц».

Игнатьев также привлек внимание к большому количеству фирм-однодневок, которые создаются для перекачки денежных средств, а затем исчезают, так и не заплатив налоги. Согласно его оценкам, половина из 3,9 миллиона зарегистрированных в России коммерческих организаций неактивны, и «ждут своего часа», чтобы исчезнуть.

Московский экономист, попросивший не называть его имя, сказал, что названные Игнатьевым схемы, это как раз те, по которым ведутся расследования в нескольких юрисдикциях в связи с делом юриста Сергея Магнитского. Магнитский скончался в следственном изоляторе в 2009 году после того, как попытался отследить организованный мошенническим путем возврат налоговых платежей, на котором, как кажется, нагрели руки некоторые банкиры и сотрудники правоохранительных органов.

«То, что расследовал Магнитский, это лишь верхушка айсберга», - сказал этот экономист.

Игорь Юргенс, бывший советник Дмитрия Медведева в период его премьерства, заявил, что если слова Игнатьева об «одной хорошо организованной группе» соответствуют действительности, «такая операция была бы невозможна без серьезной поддержки со стороны  правоохранительных органов».

Похоже, Игнатьев намекнул на весьма пассивные действия российских правоохранительных органов по решению этой проблемы, когда сказал: «При серьезной концентрации усилий со стороны правоохранительных органов, я думаю, этих лиц, а также выгодоприобретателей этих операций можно найти».

Сергей Алексашенко, с 1995 по 1998 год работавший первым заместителем председателя центробанка, сказал, что схемы вывода капитала, о которых говорит Игнатьев, можно вычислить на основе анализа повседневных данных коммерческих банков. Он заявил: «Их легко найти, если вы знаете, что искать».

Вместе с тем,  отметил он, чрезмерное внимание в российском банковском надзоре опасно для здоровья. Бывший заместитель Игнатьева Андрей Козлов, отвечавший за контроль над банковской деятельностью, был застрелен в 2006 году, когда начал кампанию по наведению порядка в банковском секторе и отозвал лицензии у нескольких банков. Два года назад главу частного банка, закрытого Козловым за отмывание денег, осудили за то, что он заказал его убийство.

Преемник Козлова Геннадий Меликьян, занявший должность заместителя председателя центробанка и куратора банковского надзора, в сентябре 2011 года по непонятным причинам ушел в отставку.

Знакомые Игнатьева считают его публичные откровения весьма примечательными и говорят, что его решение выговориться и рассказать о коррупции на высоком уровне могло быть связано с предстоящим уходом с должности.

«Обычно он не делает важных публичных заявлений, не относящихся к монетарной политике», - сказал ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев, входящий вместе с Игнатьевым в состав правления государственного Сбербанка.

«Это очень интеллигентный и порядочный человек, и на совещаниях за закрытыми дверями он всегда откровенен. Возможно, он просто считает, что работники центробанка не должны слишком много говорить на публике».