Толстовцы в Новокузнецке. Конфликты с властью. Репрессии (ФОТО)

Лето 1931 года было для толстовцев первым, проведённым на новом месте поселения, но уже этим летом начались и первые конфликты с местной властью.

Несмотря на то, что переселенцам на три года предоставлялись льготы, касающиеся как выполнения плана сельскохозяйственных заготовок, так и ограниченного участия в исполнении трудовых повинностей, летом власти под угрозой уголовной ответственности потребовали выделить в распоряжение Сибстройпути работников и лошадей.

В ноябре 1931 года Кузнецкий райисполком постановил коммуну «Жизнь и Труд» распустить. Председатель райисполкома лично приехал в коммуну и требовал, чтобы ему отдали печать и устав.

Коммунары печать не отдали и попытались оспорить решение райисполкома в вышестоящих органах.

Наконец, в марте 1932 года ВЦИК, рассмотрев жалобы коммунаров, принял решение:

1. Обратить внимание Западно-Сибирского крайисполкома на нарушение Кузнецким райисполкомом постановления Президиума ВЦИК от 20 июня 1931 года о переселении толстовских коммун и сельскохозяйственных артелей в Кузнецком районе Западно-Сибирского края.
2. Предложить Западно-Сибирскому крайкому:

а) немедленно отменить решение Кузнецкого райисполкома от 23 ноября 1931 года о роспуске коммуны «Жизнь и Труд»,

б) рассмотреть хозяйственные вопросы, связанные с восстановлением и укреплением коммуны «Жизнь и Труд», и принять необходимые меры.

3. Предоставить коммуне «Жизнь и Труд» на общих основаниях установленные законом льготы для переселенцев.

Решение о роспуске коммуны отменили.

Зимой 1931-1932 г.г. от коммунаров потребовали сдать сено, они отказались, сославшись на переселенческие льготы. Тогда исполком пригнал в коммуну целый обоз, без согласия коммунаров загрузил его сеном и увёз.

Дальше — больше. Начали требовать засеивать площади, превышающие площади выделенных коммуне земельных наделов, сдавать продукты, выделять лошадей и работников на лесозаготовки, отобрали более половины поголовья коров.

Зимой толстовцы нанимались на работу на местные предприятия. В 1932 году артель из толстовцев, получив задание разобрать один из домов в улусе Абашево, придя на место обнаружила, что в доме проживает семья раскулаченного и идти этим людям просто некуда. Толстовцы разбирать дом отказались.

Артель толстовцев, работавшую на Абагуровском карьере, пытались заставить подписаться на государственный заём. Толстовцы приобретать облигации не стали. Тогда администрация карьера самовольно удержала деньги на заём с заработной платы, а облигации принесли в барак. Толстовцы отослали облигации обратно почтой.

В 1932 году начались и первые уголовные процессы. Двоих коммунаров осудили за отказ от службы в армии: одному дали четыре года, другому — пять.

Коммуна обратилась с жалобой во ВЦИК, где указала, что они никогда не скрывали своё отрицательное отношение к военной службе. Примерно через полгода после суда отказников освободили.

В этом же 1932 году под суд попал председатель коммуны «Жизнь и Труд» Борис Мазурин и другие коммунары.

На суде толстовцы отказались вставать перед судьями и давать показания. Борис Мазурин так вспоминал это событие:

«Встать! Суд идёт! — раздался громкий возглас. Вошли судьи, мы сидели.

Встать! — закричал судья,— вы что, глухие? Мы молчали. Судьи постояли, переговорились о чём-то между собой и сели… Зачитали обвинительное заключение, какие-то надуманные, незначительные, слабые обвинения. Опять опросили по очереди, не желает ли кто сказать по предъявленному обвинению. Все молчали».

Мазурин получил полтора года заключения. Коммунарам сталинградской коммуны, не имевшим зарегистрированного устава, дали по два.

Коммуна обратилась в Москву, во ВЦИК. Примерно через 6-7 месяцев приговор отменили, коммунаров освободили, но запретили проживать в коммуне.

Коммуна «Всемирное братство», костяк которой составляли переселенцы из Сталинграда, прекратила своё существование раньше, чем коммуна «Жизнь и Труд». Осенью 1933 года власти приняли постановление о ликвидации коммуны, пригнали обоз и выселили всех — от детей до стариков. Выселяемых переправили на другой берег Томи, согнали к Абагурской гавани, посадили в товарные вагоны и отправили сначала в Новосибирск, а оттуда, на баржах — вниз по Оби на новое место поселения.

В 1935 году осудили учителей, преподававших в коммунарской школе, и нескольких членов совета коммуны «Жизнь и Труд». Учителей обвиняли в преподавании религиозных предметов, а членов совета коммуны — в отказе от лесозаготовок. На суде был оправдан лишь один из коммунаров, остальные получили от года до двух.

Осуждённую заведующую толстовской школой Анну Малород направили на строительство городской школы г. Сталинска. В последствии она так вспоминала эти события:

«Мы отправились рыть котлованы под фундамент для строящегося здания. Земля твёрдая, мёрзлая, а ямы приходится рыть в рост человека, выбрасывая землю наружу, дождь мешал работе, делал землю липкой, тяжёлой...».

Анна Малород пережила сталинские репрессии, но уже в старости лишилась собственного дома: забрав территорию толстовского посёлка под шахты, власти Новокузнецка не посчитали нужным предоставить ей равноценное жильё. Бывшая учительница жила сначала в конторе совхоза, а затем просто у знакомых.  

В 1936 году арестовали ещё десятерых коммунаров, включая нового председателя коммуны.

Один из коммунаров, Иван Драгуновский, так описывал арест своего пожилого отца Якова Драгуновского:

«Под вечер к нашему дому подошла лошадь, запряжённая в телегу, с которой слезли двое молодых вооружённых людей и вошли к нам в дом. Подойдя к лежавшему в кровати отцу, они сказали ему, чтобы он вставал, так как они приехали арестовать и увезти его. Отец продолжал лежать и смотреть на молодых людей удивлёнными глазами. Тогда они сдёрнули с него одеяло, развернули мокрые простыни, и перед их взорами открылось голое, худое, изнурённое тело с ужасной окровавленной ногой...

Кое-как одев отца, они взяли его за руки и за ноги и понесли из дому. В это время на улице возле телеги собралась большая толпа коммунаров, по привычке предвидевшая что-то нехорошее. Молодые исполнители закона положили отца в телегу и, севши сами в неё, быстро помчались из деревни, убегая от взоров людей...».

Суд длился пять дней. Коммунаров обвиняли в наличии собственной (негосударственной) школы, в невыполнении некоторых трудовых повинностей, в хранении контрреволюционных документов.

Из десяти обвиняемых четверо были освобождены, двое получили по три года, трое, включая бывшего председателя коммуны «Жизнь и Труд» Бориса Мазурина, по пять лет, один человек — десять лет лишения свободы.

Через год после суда прокурор Григорий Рогинский опротестовал решение Новосибирского суда как «слишком мягкое». Из Москвы последовало распоряжение вынести толстовцам более строгое наказание. Три года арестованные провели в тюрьмах, ожидая нового суда, и в 1940 году были осуждены к новым срокам.

В 1937 году сначала были арестованы 24 человека из коммуны «Жизнь и Труд». Среди них были и по два поколения, когда арестовывали и отца, и сына. Из арестованных 24 человек не вернулся никто. Все погибли в сталинских лагерях.

Аресты продолжились. Основными обвинениями были: за помощь «врагам народа», под которой понимали оказание помощи ранее осуждённым коммунарам, за хранение толстовской литературы, за «антисоветскую» деятельность.  

Коммунаров Павла Малорода и Николая Красинского арестовали, когда по поручению коммуны они навещали в лагере старика Якова Драгуновского и учительницу Барышеву. Обоих расстреляли за «помощь врагам народа».

К 1939 году коммуна уже не могла существовать в прежнем виде: десятки коммунаров сидели в тюрьмах, лагерях или были расстреляны.

1 января 1939 года коммуна «Жизнь и Труд» прекратила своё существование. Вместо неё была создана хозяйственная артель.

Также предлагаем вниманию читателей предыдущие материалы из данного цикла:

• «Толстовцы в Новокузнецке. Начало (ФОТО)»;
• «Толстовцы в Новокузнецке. Продолжение (ФОТО)».

Использованы материалы:

Б.В. Мазурин, «Рассказ и раздумья об истории одной толстовской коммуны «Жизнь и труд» // Воспоминания крестьян-толстовцев, 1910 - 1930-е годы / сост. А. Б. Рогинский; примеч. Д. И. Зубарева, А. Б. Рогинского. - М. : Книга, 1989

И. Мирович, «Старик говорил вам добро…(к юбилею Л.Н. Толстого)», журнал «Огни Кузбасса», 2009 год, № 6

Д.С. Петров, В.А. Должиков, «Коммуны толстовцев в Западной Сибири: социальный состав и хозяйственно-экономическая деятельность // cyberleninka.ru

Фотографии из альбома Б. Мазурина