Люди дождя  или путешествие в  Каменный  город

Люди дождя или путешествие в Каменный город

В стране и миреПутешествия
Этюды о художниках Саянского пленера 2007 года

Стоянка на Ое. 29 июля - 10 августа

В конце июля 2007 года сорок мастеров кисти из городов Сибири и два десятка начинающих художников Абаканского молодежного объединения собрались в Каменный город. Он находится в западной части природного заповедника «Ергаки», а горный массив Ергаки - на территории Западного Саяна.

Молодежь выиграла грант, на эти деньги закупили снаряжение для похода и бумагу для этюдов. Председатель союза художников Хакасии Александр Ульянов не мог их бросить на произвол судьбы и прихватил до кучи...
Команда пленера оказалась более чем странная - «Отцы и дети». Маститых художников молодая поросль (про себя) называла либо старики, либо тетки, в зависимости от пола.

***
Вещи загрузили в КАМАЗ, людей - в два ПАЗика. Так мы с комфортом доехали до турбазы. На стоянку к реке Оя шли (каждый в своем ритме) по старинному тракту, растянувшись в десятикилометровую цепочку.
Мостики через многочисленные ручьи, встречающиеся на нашем пути, обветшали от времени и провалились. По холмам растеклась мутно- туманная сырость, пряча от взора горные вершины.
На двенадцатом километре народ стал выдыхаться и спотыкаться. КАМАЗ, что увез рюкзаки, вернулся за нами, когда силы были на исходе. Он подбирал путников по дороге. В кабине нас сидело трое: еще одна Ольга и Вера Сааган- тувинская художница. На каждом спуске, звеня многочисленными браслетами, она впивалась в мою руку, и прятала голову в колени, хоть была женщиной не из робкого десятка.
Когда в кузов набилось полсотни пассажиров, мы практически доехали до лагеря. Палатки ставили в дождь. Свое место временного поселения назвали «Над обрывом». Вечером, когда не было дождя, небо расцвечивалось закатными красками, и ничего не мешало наслаждаться восхитительной панорамой. Рядом устроились красавицы омички в своем кукольном домике. Певучие Вергуны - Лена и Саня жили «Под кедром». Очень быстро в нашем палаточном городе появились переулки, улицы, и тупики.

***
Молодежь имела обыкновение рассеиваться в пространстве и мгновенно телепортироваться на место приема пищи. Случалось это три раза в день у общего костра, когда били склянки, благовествуя: еда в котлах...
На аппетит и поваров никто не жаловался, и кто из юных художников не успевал ко времени, припадал к сгущенке, делая бутерброды с сахаром, все это запивал сладким чаем, а за щекой перекатывал карамельку ...
Каждый божий день, а их было тринадцать, шел дождь с перерывами. В солнечные паузы народ снимал дождевики и пытался сушить белье. Дождь шел утром, в полдень, и вечером, иногда заряжал на всю ночь. Спасал натянутый над общим столом тент и песня-заклинание «Хочу тепла, хочу тепла, хочу тепла!» под аккомпанемент гитары, флейты и варгана. Ее пели часами в ритме вальса и марша, в стиле рока и джаза, пока моросило или гремел гром.

До нашего водителя Сергея Григорьевича эхо доносило: «Почем метла? Почем метла?» (Григорьевич знаковая фигура пленера - четвертый год возит художников в Саяны.)
- Поездишь с вами, сам художником станешь, - по-доброму ворчит Григорьевич. Он спит в своей палатке, поставленной в кузове КАМАЗа, а его картинки сушатся под колесами (нынче он пробует писать маслом).
Мокнет Сергей в исключительных случаях, когда выходит по нужде. На невысоком столике перед палаткой, в любое время дня и ночи, как некая константа стоит кетчуп и три кружки, приготовленные для гостей.

Однажды Григорьевич не выдержал:
- Когда песне научите?
- Какой песне, Григорьевич?
- «Почем метла?!»
- Мы такой песни не знаем, другое дело - «Хочу тепла!».

Мы оценили преимущество дождливой погоды - грибы. Никто специально за грибами не ходил, просто жалко было их топтать на тропе. Их несли все кому не лень, возвращаясь с этюдов. С каждым днем продуктовая куча таяла, и положение спасали сыроежки, грузди и маслята, их не добавляли разве что в компот...
На день рождения Тришы, друзья задумали поставить бражку. Нашли среди запасов изюм и дрожжи. Как мыши-сеноставки натаскали травы, утеплили мешок из целлофана, ускорили бродильные процессы путем поддержания огня в костре. Все делалось в режиме строгой секретности, но об этом в лагере знали все...

На исходе первой недели в городе появились камнееды, в большой костер стали подбрасывать камни и доводить их до красного каления. Потом под покровом ночи, на большой лопате, словно круглые хлеба, камни уносили в палатки.
- Разберут демоны Каменный город! А ходят туда под видом пленера...

Потом выяснилось, что камни используют исключительно в лечебных целях, для обогрева больных ушей и спин. Мох - бородач оказался незаменимым антисептиком. Этого лекарства было на каждой пихте по километру, он свешивается с веток светло-зеленой бородой, бери - не хочу. Распаренный в кружке, его привязывают к ногам изувеченных, вернувшихся после штурма Каменного города.

***

Погода не баловала, и чтобы художники не впали в уныние, в один из дождливых дней вождь наметил запуск воздушного шара.
К вечеру распогодилось: на небе ни облачка и безветренно.
- Ну, давайте, пока дождичка нет, - судорожно потирают руки нетерпеливые.
- До первой звезды - нельзя, - командует на съемочной площадке Сергей Шакуро.
И, наконец, когда сумерки стали лиловыми, и в небе загорелась первая звезда, новосибирец Саша Филиппов внес на поляну НЛО. Он был хрупок, как старый торшер, только вместо ткани покрыт тонкой белой бумагой, внизу на проволочном перекрестье сооружен фитиль из губки, пропитанный топливом.
- Есть контакт, то бишь, огонь!
После того, как горячий воздух заполнил нутро цилиндра, летательный аппарат стал колыхаться в руках, немо требуя взлета. Только бы воздушный поток не перевернул его в вышине.
- Пуск!
-Он держится молодцом!
- Только не подведи, - шептали, глядя, как белый цилиндр с мерцающим внутри огоньком поднимается в небо. Не знаю, что чувствовали на Байконуре при запуске космического корабля, но мы ликовали.
- Сто метров над землей - полет нормальный, двести метров - полет нормальный!
Летательный аппарат поднялся над лесистой горой, перемигиваясь со звездой, призрачным неземным светом. Он взял курс на Каменный город...

***
Хребет Кулумыс тянется от Ойского озера к Ергакам, между двух рек: Малой Оей и Большой, оканчиваясь Каменным городом (высота немногим более 1500 метров). Выветренные останцы причудливой формы. Каждая скала в Каменном городе имеет свое название: Сторожевая башня, Ворота, Буреломная ведьма, Слоеный пирог, Светлица Ои, Конь Кулумыса, портрет Кулумыса, Колокольня, Дворец бракосочетаний, Собака Борзай.

Из нашего лагеря до Каменного города тропы нет. Можно идти по куруму, перевалив хребет, можно в обход по низине, в любом случае болота и брода не миновать, как и не миновать тайги.

Мы, перейдя реку, вышли на курум, у самой кромки леса, и, стали подниматься вверх, забирая правее. Вскоре услышали голоса. Это параллельным курсом шли по тайге художники.
- Идите сюда, здесь тропа лучше.
Тропы в чащобе не видно в упор. Ну, прошли тут до нас несколько пар ног...
Сучки цепляются, смола к штанам липнет, с поросшего мхом камня нет-нет, да и соскользнет нога, что и говорить - буреломная тайга не сосновый бор. По курумнику прыгать проще, только надо следить, чтобы камень под тобой не сыграл.
Наверху встретились со всем нашим табором в пятьдесят человек и двинулись по хорошо натоптанной тропе в Каменный город. Стоит ноги бить, чтобы еще раз там оказаться...

***
К выкрутасам погоды мы привыкли, что уже не обращали внимания на мокрые кроссовки и хлюпанье под ногами. Были энтузиасты, как абаканка Надежда Кобыльцова, ходившие десять дней подряд в Каменный город.
Однажды спозаранку, когда от обильной росы еще не высохла трава, Надежда привычно взвалила на плечи свой рюкзак, взяла этюдник, огурец, луковицу, горбушку хлеба, сына Степана и отправилась в Каменный город.
Возвращаться надо было тем же путем через болото и брод. Неширокий приток Ои легко перепрыгнуть. Себе отважная туристка дала зарок - не замочить ног. И вот уже последний ручей, ноги сухи, походка, как у лани, легка - скоро лагерь. Последняя водная преграда, и тут Надежда делает неверное движение, нога скользит по валуну и она со всего маху падает в воду... на четвереньки. Перегруженный клапан рюкзака бьет по макушке, холодная вода приводит, в порядок мысли: так ли важно - сухи твои ноги или нет.
***
В своих мечтах о сухих ногах я пошла еще дальше.
Мы с Сергеем Шакуро решили обследовать нижнее течение Ои, в нескольких километрах от нашего лагеря. Пошли на водопады, которые с нашей легкой руки стали называть фонтанами. Отсюда хорошо просматривается рельеф Каменного города. Река уходит вниз, образуя шеверы, сливы и перекаты.
Дух захватывает от силищи Саянской. Если забраться вверх на утес, можно увидеть полную картину разбоя. Весенние паводки оставили в реке вывороченные с корнем могутные кедры, с которых вода и камни сняли кору и отполировали стволы.

Глиняный обрыв, густо поросший Иван-чаем, будто подернулся розовой дымкой.
И съемка получилась дивная и от дождя ушли, когда тучи крутило по хребту, пересидели под кедром. Возвращались сухими, с лесными трофеями: баданом, мхом -бородачом, маслятами- сыроежками и дамским ножом с гламурно-розовой рукояткой, который нашла на тропе. Миновали квакающее место, и уже подошли к реке, осталось оттолкнуться и перемахнуть на другой берег.
- Не то ли это гиблое место, куда нырнула Надежда, - мелькнуло. Мысль свела ногу. Зависнув на мгновение над ручьем, я как солдатик, четко, без брызг вошла в воду, как раз по середочке. Сергей, ожидавший меня на другом берегу, сначала онемел, а потом расхохотался. Никогда не видел, чтобы люди в полете застывали.
***
Портреты художников.

Саша Краснов с бородкой голландского шкипера, широченными бровями- газонами, сросшимися у переносицы и улыбчивыми глазами. Он играет на флейте и ходит в старинных галифе военных 40-х и шерстяных носках. На его спине колышется огненным шафраном экспедиционная майка с угрожающей надписью: развел костер - разводи спирт...
Ему снятся фантасмагории о пришельцах из космоса, которые становятся персонажами его мультфильмов с оригинально-бредовыми сюжетами и совершенно непредсказуемым финалом.
Интерпретация последнего дня Помпеи выглядит так: в космосе дремлет Земля. Голубая планета, опоясанная меридианами и параллелями, сладко позевывает и почесывает свой огромный живот. Везувий - это маленький бугорок на теле Земли в нужном месте. Он делает изящный «пук» и города как не бывало...

Саша Краснов из Красноярска - самая загадочная фигура пленера. Художник-мультипликатор и композитор в одном лице. Ничего лучше в современной музыке никто не делает (послушайте, если посчастливится). Моцарт, живущий среди нас - безгранично творческий человек, в этой жизни делает только то, что ему интересно.
Уже много лет мы озвучиваем фильмы только музыкой Сани Краснова.

Саня дружит с абаканцем Александром Ковригиным, (он же Корж, он же Алекс) который пишет картины и прозу, причем проза его исключительно миниатюрна. Он мастер короткого рассказа и рассказчик длинных историй о том, как в свое время был художником в археологических экспедициях. Никто досконально не знает устройство скифских захоронений, так как знает он.
Алекс - рыж, худ и жилист; необыкновенно тонкий человек... в плане душевной организации. Пребывает в состоянии глубокой эйфории, когда взор устремлен на Сергея Шакуро. Диалог неизменно взвихряется и уносит их в сторону Эвереста, Килиманджаро и Аконкагуа. Меня Алекс называет сестренкой и поверяет свои душевные тайны...
Алекс, несмотря на внешнюю расслабленность, ежедневно ведет дневник, куда записывает и зарисовывает мысли своих друзей.

Третий не менее интересный персонаж - Макс Дюсьметов, омский дизайнер, наделенный энергией творчества своих родителей (его мама - театральная актриса, а папа талантливейший график). Макс - обаятельный малый с абсолютным слухом и математическим складом ума. Он мечтает научиться играть на аккордеоне. Уже изобрел «пучкофон», ударно-духовой музыкальный инструмент, который вырезается из полых трубок медвежьей дудки (народное название растения), разного диаметра и привязывается к ивовой ветке, по форме напоминающую вилку. Что самое поразительное пучкофон - звучит, и как звучит!
Если же его разобрать на части, и на каждой трубке сделать продольный надрез, можно сотворить оркестр иерихонских труб. Чем длиннее и толще трубка, тем громогласней звук.

Алекс, Саня, и Макс. Эта неразлучная троица всегда в состоянии броуновского движения... коллективной мысли. Идея фикс - создание нового генетического подвида «сумчатых»: животных и людей, и расселение их по всей планете.

Конец пленера, когда съедена последняя подмокшая булка, наводят на мысль, а не начать ли охоту. Лук не совсем пригоден для охоты на марала или медведя, что водятся в Саянской тайге, но может сгодиться для стрельбы по сойкам и кедровкам. Пернатые совсем разнуздались, не дают спать по утрам жителям нашего городка, которые после продуктивного ночного общения у костра едва живые добираются до своих палаток.

В наших условиях изготовить лук может каждый: на ошкуренный ивовый прут натягивается тетива, рыболовная леска. На время оружие погружается в Малую Ою. Готовых стрел я так и не увидела. Видимо этот вид оружия сочли нецелесообразным, ввиду необычайной высоты кедров и не такого уж зоркого глаза, скорее предназначенного для многочасового стояния перед мольбертом, чем для охоты.

***
Тришина заводь. 7 августа 2007 года.

Ожидавшийся к обеду дождь, прошел утром, обильно. Палило солнце, сушило траву и подогревало реку. Намечался День рождения Триши. Вождь удалился в палатку часок-другой соснуть, после утреннего забега по горам. До обеда было еще далеко, кто-то вспомнил о бражке. На походном столе появилось ведро. В несколько мутноватом напитке покачивался опухший изюм.
- Да попробуйте! По вкусу - самое настоящее шампанское!
И тут с этюдником появился Триша. Народ замахал на него руками и отправил в горы.
- Еще не вечер!
Началось веселье: надували шары, в раскрытый этюдник водрузили чекушку, для колорита вкатили помидор и огурчик. Все это накрыли цветным покрывалом, украсили роскошным букетом. Рядом поставили трон- шезлонг. Готово. Вспомнили считалочку о семи цветах: Каждый охотник желает знать, где живет фазан. Выдавили из разных тюбиков краску.
Истомились в ожидании. Уже и обед готов, и праздничный стол накрыт. Хоть и не юбилей, но рядовым днем рождения все же не назовешь, когда к твоей персоне столь пристальное внимание.
Лена Краснова - художник - керамист, исполнительница своих и чужих песен под гитару, в свободное время занятая лепкой львов с печальными глазами, ко дню рождения Александра Трифонова решила сделать именную заводь, которую так и назвала «Тришина заводь». Здесь Малая Оя растекается на два рукава, образуя остров.
Из плоских голубоватых камней, водящихся в изобилии, Лена сложила пирамиду, таким образом, чтобы вода из-под нее вытекала, кое-где врыла камни-утесы, кое-где изменила течение, сотворила собственноручно водопады.
Работа над проектом заняла несколько дней. Все это время над рекой стояло тихое: «Ой-ой-ой», - но шумная река гасила Ленины жалобы. Ойская вода - не черноморская, разница в двадцать градусов.
Тришину заводь опробовали четыре моржа: заплыв в ледяной воде под дружное улюлюканье товарищей-живописцев открыл именинник, потом разохотился Шакуро, за ним полез Саня Филиппов и Андрей - медвежий коготь. Таким образом, взбодрившись и прогнав хмель, вновь сели за столы и песни...

 

 














Подписывайтесь на наш Telegram, чтобы быть в курсе самых важных новостей. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке и нажать кнопку JOIN.

всего: 1691 / сегодня: 1

Комментарии /0

Смайлы

После 22:00 комментарии принимаются только от зарегистрированных пользователей ИРП "Хутор".

Авторизация через Хутор:



В стране и мире