Серега: Женщина — это то, ради чего мужчина живет, и то, что его губит

- Сергей, вы сами родом из белорусского Гомеля, но живете сейчас не в Москве, куда стремятся все артисты, а в Киеве. Да и магазин свой тут открыли, почему?

— Потому что история моего успеха зародилась именно здесь, в Киеве, - рассказывает музыкант "МК". - Прежде чем я стал известен в России и начал зарабатывать деньги как артист, проект «Серега» состоялся на Украине. Но нельзя сказать, что я живу здесь постоянно. В Киеве я бываю так же часто, как и в Москве. Мне хорошо здесь, потому что Киев — самодостаточный город, магнетический, не то что Москва, которая не имеет своего лица. Что касается магазина, то в Киеве его открыть легче, чем у вас. К тому же тут рядом моя команда, состоящая из местных, на которую я всегда могу рассчитывать, — они прекрасно справляются со своими обязанностями.

— Где же все-таки находится ваш настоящий дом?

— Как такового у меня чувства дома нет, и мне абсолютно все равно, где жить. Я могу чувствовать себя как дома практически в любом месте. Тем более что я и в Москве, и в Киеве снимаю сразу несколько квартир. В перспективе у меня, конечно, есть цель построить загородный дом… Но я не понимаю, когда человек, дающий интервью, так раскрывается, что дает себя локализовать: подробно рассказывает о своем жилище, о том, чем обладает, — в моих глазах тем самым он уязвляет себя. Не собираюсь так поступать. Я выживаю, потому что могу быть, когда нужно, неприметным либо, наоборот, очень ярким. Есть люди, которые в такси много болтают и оттого плохо заканчивают свою жизнь. Поэтому я, когда беру человека на работу, первое, что спрашиваю, любит ли он обсуждать деловые вопросы в такси, и если ответ положительный — нам с ним не по пути. А разговор с прессой — это та же беседа в такси, по большому счету. Поэтому не стоит говорить лишнее.

— Будете себя контролировать? Но, по крайней мере, о том, как вы пять лет провели, работая в Германии, можете вспомнить?

— Это одна из самых популярных версий в Интернете. Там еще написано, что я снялся в порнофильме и то, что мне подарили черный «бумер», после того как я эту песню написал… Это все ерунда.

— Но «бумер» стоит возле магазина…

— Я его купил. Да, я в Германии мелькал, но не только там. Еще в Штатах и даже на Кубе. Но я не буду вам в подробностях  рассказывать свою собственную историю. В этом, поймите, и заключается моя сила. Все знают, что Серега — это непростой человек.

— То есть вы человек-загадка?

— Нет, я человек-выживалка. Такие люди, как я, вынуждены это делать, потому как самим фактом своего существования отрицают существование очень многих. Лично я нередко сталкиваюсь с откровенной ненавистью. При том, что очень скромный, простой парень, иногда даже езжу в метро, где с удовольствием уступаю место… И вообще, я тот, который никогда без причины первым не толкнет другого плечом. Я никогда не перейду другому дорогу, хожу в капюшоне, надвинутом на глаза, чтобы не выделяться; тем не менее почему-то частенько вызываю агрессию. Может быть, дело в какой-то энергетической несовместимости… Вечно меня вызывают на какие-то поединки, хотят испробовать на прочность, постоянно сомневаются во мне, может быть, я еще и не произвожу впечатления такого борца… Хотя за последние два дня участвовал в двух драках. Вот ехал к вам на интервью, например, и на Подоле захотел машину помыть, и тут подошли какие-то ребята, что-то им пришлось не по душе, произошла стычка…

— Но лицо у вас в порядке, значит, ничего опасного. Скажите, вы в принципе лидер по натуре?

— Да, я и в семье старший брат, у меня есть младшие брат и сестра… И я с детства ощущал, что не такой, как все. Отличный от других. Поэтому всегда упрямо гнул свою линию. А не секрет, что, когда человек четко знает, чего хочет и куда идет, это вызывает полярные реакции: либо люди принимают твою позицию и следуют за тобой, либо нет, и тогда начинаются конфликты. И мне приходится часто на них идти в повседневной жизни.

 — А для чего вы мотались по миру? Хотели набраться какого-то опыта?

— В девяностых каждый зарабатывал деньги как мог. У кого-то была возможность приватизировать заводы, рудники, нефтяные вышки, а я с друзьями пытался заработать, перемещаясь в основном по Восточной Европе. И, кстати, я тогда понял, что спокойно мог бы жить за границей. Я очень радуюсь, когда вокруг меня нет русских людей. К сожалению, сейчас, когда уезжаешь отдыхать, обнаруживаешь, что таких мест становится с каждым годом все меньше. Видимо, вскоре и в Антарктиде нельзя будет побыть одному.

— Расскажите о ваших родителях.

— Они инженеры. У меня среднестатистическая семья. Родился в Гомеле, как и написал: «Я вырос на окраине рабочей, городской». Наш дом был действительно последним в городской черте. И Гомель, конечно, по энергетике боли, страданий — страшный город. Недаром до Чернобыля всего сто сорок километров, и ветер в нашу сторону. Видимо, это радиоактивная аура иной раз рождает нечто особенное. Оттуда родом несколько мощных олигархов, о которых никто не знает, Юрий Айзеншпис… Его дом на проспекте Ленина в знаменитом рыбном магазине.

— В ваших песнях в удобной, доходчивой форме рассказывается о чувствах и желаниях простого человека… Думаете, именно это подняло вас на некую вершину?

— Я вообще не знаю, что в моих песнях цепляет. У меня очень мало хитов. Гораздо меньше, чем у певицы МакSим, хотя я дольше нее выступаю. И я в курсе, что многим не нравится то, что я делаю.

— Но несколько премий вы заслужили…

— Ну и что?! Награду порой можно получить неожиданно. И незаслуженно тоже.

— Но вы так считаете не про себя?

— Я считаю: раз, два, три. А про награду: есть — хорошо, нет — так же неплохо. Я песни пишу, потому что есть внутренняя потребность. Как высморкаться. Именно так. И вот в настоящий момент меня волнует выпуск моего третьего альбома с рабочим названием «Дети улиц». Это неформатный продукт, очень серьезная работа… И знаете, думаю, многие сильно удивятся, услышав его. Там будет совсем другой Серега. Полагаю, неожиданный для большинства. Более лирический, взрослый… Там отсутствуют хиты, просто песни, которые нужно будет внимательно слушать и вникать в смысл.

— Вы начали заниматься музыкой с восемнадцати лет, а с чего вдруг возникло такое желание?

— Однажды я услышал рэп и понял, что это как раз то, чем я могу заниматься и с помощью чего смогу выплескивать энергию. Такой самый мирный способ.

— А я слышала, что вы выпускаете пар с помощью бокса...

— Сейчас не хочу об этом говорить. Этот вид спорта стал моден. Я сегодня гораздо больше люблю шахматы. Они мне помогают отключаться от дурных мыслей. Красивая игра для человека, которому тридцать лет…

— Точнее, тридцать один год. У вас есть дети?

— Нет, к сожалению. А если и есть, то я об этом не знаю. Просьба отозваться всех девушек из многочисленных городов, где мы гастролировали и, возможно, оставили следы. (Улыбается.)

— Как-то вы сказали, что девушка вашей мечты должна уметь готовить борщ, выпить с вами водки и не быть говорливой. Симпатии поменялись?

— Ну, это я говорил несколько лет назад… Но, конечно, женщины, которые умеют умно молчать, — редкость.

— А если женщины не обладают этим качеством, вас это раздражает?

— Нет, я к женщинам учусь не приближаться настолько, чтобы возникло какое-то раздражение. Это если долго и плотно общаться с одним и тем же человеком, то есть вероятность разного рода недовольства, поэтому я до этого не довожу. Быт и творчество не соединяю. Поэтому и снимаю несколько квартир, чтобы иметь возможность, когда нужно, свалить.

— Сбежать, одним словом?

— Нет, сбежать — это что-то подлое. А я всегда предупреждаю, оставляю деньги в достаточном количестве, чтобы человек ни в чем не нуждался, и еду творить. Реализовывать свои идеи в одиночестве.

— Женщина для вас — это что?

— Я вам так скажу, женщина — это то, ради чего мужчина должен жить, то, без чего он не может жить, и то, что его губит. Совершенно точно. Когда мужчина по-настоящему любит женщину, растворяется в ней, забывает о своей жизни, она почти всегда его губит.

— И в вашей жизни были такие примеры самопожертвования?

— В моей жизни постоянно случаются истории, когда я восхищаюсь то одной, то другой женщиной, и тут как раз и происходит моя погибель. В переносном, может быть, смысле. Но они ее приближают. (Улыбается.) Но все равно я не могу отказаться от того, чтобы любоваться женщиной. Причем нравится мне в ней прежде всего лицо.

— То есть внешность?

— Но сиськи, попа тоже внешность, а я именно лицо выделяю. На него обращаю внимание. И я стремлюсь всегда окружать себя красивыми женщинами. Пускай они даже не касаются меня, и я даже не знаю их имен, и у нас не будет никаких отношений… И мне везет на эффектных женщин. А как жить со всем этим, когда я квазимодо, а вокруг одни эсмеральды?!

— Что это у вас за самобичевание?

— Я объективен. Да и как можно считаться привлекательным, если я мужчина? Если мужчина смотрится в зеркало и находит себя ничего, то это уже подозрительно. И в продолжение темы я скажу, что нам сложно, — приходится разрываться даже не между двумя женщинами, а между многими.

— Вы явно не семейный человек…

— Да, в традиционном понимании. При том что я сейчас являюсь главой семьи и я заботливый… Но точно не моногамный.

— Рэперам обычно отказывают в интеллекте…

— А я не буду вас разубеждать, я не шибко интеллектуальный человек. Если сейчас назовете мне каких-то художников, писателей, балерунов — 90 процентов из них я точно не буду знать. Я мало читаю. Как-то не завлекает меня этот процесс. Реально не помню последнюю книгу, которую брал в руки. Даже журналы с газетами уже лет десять не листаю. Вот к кино я неравнодушен. Особенно к качественной «жвачке», вроде Гая Ричи, Тарантино. Нравится, когда смешно и есть действие.

— Какое у вас образование?

— Только средняя школа, правда, с серебряной медалью. В целом есть желание учиться, только кажется, что уже поздно. Для дневного факультета, по крайней мере. Если только вечерний или заочный… Если и пойду учиться, то на юриста или экономиста. Мне кажется, эти профессии необходимы в наше время. Но пока я только поигрываю с этими мыслями, а реальной возможности обучения не вижу. Единственный выход — нанимать частного педагога и все экзамены сдавать экстерном.

— У вас магазин, музыкальная студия. То есть проект «Серега» приносит доход. Получается — вы больше все-таки коммерсант, нежели музыкант?

— Ну, можно и так сказать, а с другой стороны, разве магазин и студия — это бизнес?! Хотя ваше мнение весьма распространено и почему-то многие меня называют очень удачливым бизнесменом от музыки. Уверяют, что все мои ходы коммерчески продуманы.

— Разве это не так?

— О человеке, который на виду, всегда думают, будто его действия, даже если спонтанно мальчика в пузо поцеловал, неслучайны. Это чушь какая-то. Что касается коммерции, то так, иногда делаю какие-то маечки, бейсболки… Одно время у меня были потуги создать свою линию одежды, но потом решил, что это слишком круто для меня. Линию одежды выпускать имеет право только суперзвезда. Или гей. Вот Боря Моисеев или Сережа Зверев могут вполне выпускать свою линию одежды, и такие же, как они, будут их поддерживать и покупать то, что они изготовили. Я вам говорю как есть. Наконец понял, почему только в русском языке есть такое понятие, как «голубой экран». Как у нас любят людей с нетрадиционной ориентацией. Зверев с одной своей песенкой «О, Алла», которую поет по пятнадцать раз, может собрать стадион в Эстонии. Так что вот в этом как раз и заключается проблематика.